КИНО - ЭТО БЕСПОЩАДНЫЙ БИЗНЕС

Каролина ПОДПЛЕТЬКО, 30 августа 2013

Владимир Кочуров, актер петербургского театра «Мастерская» рассказал корреспонденту «Первой линии» об искусстве «высоком», искусстве «современном» и об отсутствии искусства вообще.

-Что такое, по-твоему, «высокое искусство»?

На самом деле, «высокое» искусство для меня – это что-то непостижимое, то, к чему стремится каждый художник, автор, актёр, но так и не находит. Его невозможно увидеть или потрогать, нет, его просто чувствуешь, когда приходит время.

-А как понять, когда это время придёт?

Искусство в какой-то мере даёт приют, оно лечит. Для человека жизненно необходимо знать, что он не одинок в тот или иной период его жизни. А ведь то, что мучит молодого человека сегодня, почти наверняка, мучило и сто, и тысячу лет назад, оно лишь проявлялось немного по-другому. Сегодня ты смотришь на картину и не видишь в ней ничего особенного, а завтра ты полюбишь и увидишь в картине отражение своей любви. Вот, значит, пришло оно, твоё время.

-Значит, в каждом из твоих героев ты видишь и своё отражение?

Нет, это не всегда так. Я играл отъявленного мерзавца, ангела, идиота. Эти герои – сами по себе антиподы, они совершенно не похожи друг на друга, да и, наверное, совсем не похожи на меня. Но в каждого из них я вкладываю душу, пытаюсь понять, оправдать их поступки. Осмысление героя, его прелестей и пороков для меня один из залогов достойной игры.

- Как часто ты доволен своей игрой?

Театр доставляет мне истинное удовольствие, вне зависимости от внешних факторов, обстоятельств. Одной из сложнейших задач для любого актёра является умение полностью абстрагироваться от внешнего мира и просто наслаждаться тем, что происходит на сцене. Но этим, я ни в коем случае, не хочу сказать, что играю исключительно для себя. Мой главный судья – это зритель. И всякий раз, видя рукоплескающий зал, я доволен своей игрой, скажу более – в такие минуты я даже счастлив.

-Расскажи своем любимой герое, самой удавшейся роли.

Я не могу так просто выделить кого-то одного, но, пожалуй, моя самая сильная любовь - моя последняя любовь. Правда, не могу с уверенностью сказать, что так будет всегда. А пока что мой последний персонаж – Гаврила Иволгин из «Идиота». Мы с режиссёром проделали колоссальную работу по созданию законченного образа Гани. Это было чрезвычайно сложно, но от того и невероятно интересно. Готовясь к спектаклю, я жил этим героем в полном смысле слова. Дни напролёт я репетировал, ночами перечитывал Достоевского, в книге подчеркивал все жесты, реплики, описания Иволгина. Думал, с ума сойду от волнения перед премьерой, но, кажется, всё прошло хорошо.

-Твои роли – это, как правило, персонажи классической литературы. А как относишься к современному искусству?

Я пытался избежать этого вопроса, потому как искусство, а особенно кинематограф, в современной его интерпретации, для меня что-то несостоявшееся и крайне печальное. Большинство моих бывших одногруппников сейчас задействованы в эпизодических ролях каких-нибудь второсортных сериалов. А самое страшное, даже не то, что сериалы эти губят неплохих актёров, а то, что всю эту дребедень зритель «хавает», да еще и добавки просит. Нас сейчас от искусства скорее отучают. Всё очень быстро, удобно.

-То есть, российский кинематограф – дело гиблое?

Смотря для кого. В погоне за «лексусами» и квартирами в центре Москвы сценаристы дребедень пишут, режиссёры эту дребедень ставят, а актёры играют. Думаю, что люди, променявшие искусство на тугие кошельки очень даже довольны, кино сейчас – это бизнес, жестокий и беспощадный. Еще страшнее то, что свято место пусто не будет, и на смену несостоявшимся режиссерам, актёрам, в погоне за славой и деньгами, будут приходить такие же. Зверские убийства, гопники и алкоголь – это не украшение экрана, это даже не развлечение, а всего-навсего чья-то прибыль. Но ведь было же по-другому, снимали же настоящее, достойное зрителя кино! Большинство фильмов на отечественном телевидении забудутся сразу после просмотра, забудутся и актёры, некачественно выполнившие свою работу. А вспомните советские экранизации. Многие из них живут и сейчас, они популярны даже среди молодёжи, и это не может не радовать. «Любовь и голуби» - любимое кино моей младшей сестры. Я просто уверен, что на таких чудесных, добрых фильмах и должны расти новые люди.

-Но ведь возможно как-то спасти кино?

Каждый творец в первую очередь, должен уважать то, что он делает, уважать зрителя, искусство. Но о каком возрождении может идти речь, если единственной уважаемой материй в мире кино стали деньги? Когда зритель заметит и осмыслит эти оскорбления, а актёр будет играть, в первую очередь, для зрителя, тогда и поговорим о переменах.