АНДРЕЙ АСТВАЦАТУРОВ: "ЛЮДИ ПИШУТ КНИГИ, БОРЯСЬ С ЗАБВЕНИЕМ"
Полина ДМИТРИЕВА, 3 октября 2013
Двадцать семь лет назад в Ленинградский государственный университет пришел один очень злой студент, будущий писатель. Он решил крушить и ломать – стереотипы мышления. До сих пор так же зол. Но уже не студент - доцент кафедры истории зарубежной литературы филологического факультета, и не ЛГУ, а СПбГУ.
Андрей Алексеевич выглядит неформально: свободная походка, руки в карманы, встречая знакомых студентов, улыбается и подшучивает, а с некоторыми заводит дружеский разговор – и все это не фамильярно, а естественно. Ученый поделился с корреспондентом «Первой линии» секретом своего философского камня. Кроме того, он рассказал о филологическом быте, педагогическом опыте и писательском гонораре.
-Андрей Алексеевич, о чем пишут книги?
- Человечество бы очень сильно повзрослело, зная это. У всех причины писать разные: некоторые хотят денег, некоторые – перемен и развития, некоторые - развлечения, а некоторые – себя и других посмешить.
Я думаю, что люди пишут книги, борясь с забвением. Верно сказал Борис Пастернак: «Ты - вечности заложник у времени в плену». Мы пытаемся остановить время и смерть - оставить что-то после себя.
-Это средство бессмертия?
-Я думаю, борьба со смертью. Литература имеет ритуальную основу, потому что искусство рождалось из ритуала - возобновления жизни, возвращения к ее основанию.
-Для Вас литература - это область деятельности или некая зона бытия?
-Да, можно сказать, что меня нет вне этой зоны. И пишу я больше для себя, но буду рад, если кто-то разделит мое творчество со мной. Хотя, впрочем, не так уж это важно и обязательно.
-Вы росли в семье филологов. Вас строго воспитывали?
-К сожалению, да.
-Если бы свободы выбора было больше, чему Вы в таком случае себя бы посвятили?
- Уже трудно сказать. Я не склонен думать, что у человека есть свобода выбора вообще. Все мы формируемся извне и редко делаем то, что действительно хочется, а не то, что престижно, модно, к чему подталкивают обстоятельства, к чему «есть способности». А способности и желание – вещи разные. Человек может здорово производить вычисления и решать уравнения, но ему хочется играть на музыкальном инструменте. Если бы свобода выбора существовала, то я бы стал актером. Интересно быть кем-то другим, но не собой. Литература меняет меня, развивает и дает возможность быть другим человеком каждый день, перевоплощаться во что-то иное, неизвестное мне. Я не читаю книжки, которые ясны – они скучны. Если я не понимаю, мне интересно.
-А не боязнь ли это себя?
-Нет, стремление уйти от себя сегодняшнего – это приближение к своему «я». Одни и те же вкусы и представления надоедают. Хочется полюбить, посмотреть и увидеть новое.
-Какое время Вашей жизни было наиболее ценным для личностного становления?
-Когда я писал свой первый роман. В нулевых у меня был резкий интеллектуальный подъем, сильно менялся. Пришел к определенным мыслям, соображениям, достиг некой свободы после защиты диссертации…
-Что повлияло на это?
-Тогда я был злой, недовольный своей жизнью и заработком. А это мощная динамика. Открываю сейчас свою публицистику того времени и понимаю, что уже так не напишу. Сейчас я самодовольный и сытый. Это неприятно, мне не нравится спокойствие и пассивность. Я уже давно не говорю то, что думаю. Стал осторожным и сдержанным из-за внимания общественности, известности. Хочется вернуть то непримиримое состояние.
-Были ли Вы «злым» в студенческое время?
-Да, всегда был злым. Я и сейчас какой-то самодовольный. Мои книги покупают, по телевизору стали показывать – нехорошо это…
-Нужны ли премии литературе?
-Да, конечно. Во-первых, это материальная помощь автору. Нам, конечно же, платят гонорары, но не всегда вовремя. А кому-то вообще не платят. Я бы рад получить премию в миллион и сократить свою работу. Хорошо, когда три лекции в неделю, а у меня - десять. К каждой нужно подготовиться так, чтобы студенты удивились, как ты ее невзначай, легко прочитал. Ведь если напрягаешься, студент ничего не усвоит. Лекции со временем нужно дополнять, исправлять. Появляются новые курсы, а еще необходимо и как ученому расти. Между делом я могу писать эссеистику или филологию, а вот для прозы нужна расслабленность, спокойствие, уверенность в завтрашнем дне и много свободного времени.
-Ваша литературная деятельность заключается в том, чтобы использовать общество для собственного развития или давать ему то, чего оно не знает?
- Человек не понимает мотивировку своего поведения. Вдруг наши лучшие поступки продиктованы тщеславием, жаждой денег? Вдруг шедевр создан из сора - желания властвовать и подавлять? Это комната в фильме «Сталкер»: попробуй войди в нее и узнай, что в тебе. Однако другим решать, есть ли польза от моей литературной деятельности.
-Что есть человеческое благо?
- Не думаю, что в этом определении существуют какие-то смыслы. Часто человек говорит «ради дела», а на самом деле, врет. Я насмотрелся на такое. Даже мои друзья думают об общественном интересе реже, чем следовало бы. Все люди, с которыми я встречался, раскладываются по Марксу. Может быть, они и здоровые, но не настоящие. Настоящий человек тот, который может делать что-либо солидарно, сообща с другим. Таких людей реально мало.
-А могли бы Вы из своей студенческой жизни вспомнить настоящих людей, которые повлияли на Вас?
- Александр Анатольевич Чамеев – очень важная фигура в моей жизни. Если человек сделает какую-нибудь глупость - он за него только расстроится, но не осудит. Такой невероятной доброты и умения помогать нет в современных людях. У меня были хорошие учителя: Юрий Петрович Третьяков, Алексей Дмитриевич Паго, Юрий Витальевич Ковалев, Александр Анатольевич Карпов. Да и в целом я благодарен Университету.
-А что Вы думаете о факультетах журналистики?
-В структуре есть несколько ошибок. На Западе Вы либо филолог, либо музыкант, либо химик – специалист в определенной области. Вдруг Вы понимаете, что хотите стать журналистом. Тогда Вы учитесь писать «под формат» около двух лет. А у нас выпускники журфака идут в магистратуру специальных факультетов. Обычно это очень хорошие студенты, но такая ситуация - болезнь. Это неправильно, потому что наоборот. Тебя научили писать, но не научили о чем. Такая же ситуация с переводчиками у нас на факультете. «Второе высшее» на факультете журналистики мне нравится.
-Но, пожалуй, все зависит от человека, а не от факультета?
-Нет, должна быть система. Иначе, будет обо всем – и ни о чем. Но это только мое мнение, к которому можно предъявить массу контраргументов. На журфаке студентам читают политологию, а они говорят «зачем?»; экономику - а они «зачем?»; предметы по специальности – они не ходят на них по инерции. Человек, который сидит в iPhone на лекции – олигофрен. Он либо не должен на нее приходить, либо должен заниматься. На Западе нет такой хлевной глупости. Если не нравится преподаватель – напишите докладную о том, чтобы его сменили.
-Каков идеальный студент?
- Тот, который начинает создавать собственный продукт, подвергает сомнению стереотипы, задает вопросы и имеет собственную точку зрения. Личность бодрствующая.
-Продолжите фразу: «Человек не имеет смысла жизни, если у него нет...» …чего?
-… Если он не знает, кто такой и не может говорить от своего собственного имени. Если у него нет себя.
Комментарии
Николай Родосский 9 октября 2013
а, так это капиталист паганый! спасибо, буду знать
Kuta 8 октября 2013
Николай, а Маркс тот, который с Энгельсом и который "КАПИТАЛ" !
Boborykina Tatiana 7 октября 2013
Блестящее интервью! Браво!!!
Анастасия Журба 6 октября 2013
Николай, какая хлевная глупость!
Камилла Ренатовна 6 октября 2013
:))