НЕМНОГИЕ ТАНЦУЮТ В ЭДИНБУРГСКОМ ЗАМКЕ

Илона ПИМЯНОВА, 21 декабря 2013

Малый Трианон – это небольшой дворец, который находится в двух километрах от Версальского. В Петербурге тоже есть свой «Малый Трианон» - одноименный театр исторического танца, который объединил любителей эпохи барокко. Корреспондент «Первой линии» узнал у руководителя коллектива, Ярославы Бубновой, почему танцорам разрешают зажигать свечи в музейных помещениях и сидеть на музейной мебели.

Ярослава Бубнова - в центре

- Расскажите о своем театре. Какова его история, идея?

- Театр зародился несколько иначе, не так как все, не так как большинство коллективов. Мы все были знакомы очень много лет, больше десяти лет. И мы встречались на отдельных праздниках, с отдельными людьми. Я - режиссёр, я делала крупные праздники большие приёмы и была знакома с ребятами и знала, что они что-то там немного танцуют, но относилась к этому абсолютно нейтрально.

Несколько лет назад, кажется четыре, я поставила праздник в Петергофе, он был посвящен Гангутскому сражению самому крупному морскому сражению Северной войны государя Петра со Швецией. И к этому празднику я решила поставить небольшой балетный спектакль, в сущности, небольшую барочную оперу-дивертисмент XVIII столетия, посвященной собственно Гангутскому сражению и Северной войне в целом. В результате этого небольшого спектакля, в котором было задействовано довольно много людей, очень разных, с разной степенью хореографической подготовки. В сущности, спектакль не требовал танца. Танец там нес номинативный характер и люди, которые в нём участвовали, танцевать умели довольно скверно.

Выяснилось, что несколько человек, конкретно трое, оказывается, все же танцевать умели. И тогда мне пришла в голову абсолютно безумная шальная мысль для того времени - заняться театром. Четыре года назад у меня была довольно высокая занятость, было много работы, и вдруг я сократила свою работу на праздниках для этого театра. Все говорили, что это неверно, опасно, я потеряю очень много времени и сил, но ничего из этого не получится, потому что люди хореографической подготовки не имели, а имели только огромный талант и огромное желание танцевать.

Театр прошёл очень не простой путь, потому что я по образованию искусствовед и долго занималась XVIII столетием, но никак не режиссер. Режиссерский опыт у меня только благодаря опыту в целом, так как праздников я делала много. Поэтому очень многое, что мы делали, было интуитивно.

- То есть все проходило методом проб и ошибок, без какой-либо теории?

- Наверное, это была другая теория. Я начала режиссерскую карьеру во времена становления нового взгляда на режиссуру в стране. Я начинала с искусствоведческим взором, поэтому для меня очень важна картинка. Когда меня спрашивают: «Ваш театр смешной?», я отвечаю, что он больше красивый, чем смешной. Мы немножко другие. Есть жанр, как предполагает исторический костюм, и он забавен. Это и должно быть забавно. Но мы, скорее, «красиво», чем «забавно». У меня были моменты, когда я понимала, что я не могу что-то дать театру, мне нужно позвать кого-то ещё, какого-нибудь специалиста. К сожалению, ещё и бытовало мнение, что танцем эпохи барокко или рококо, как правило, занимаются самодеятельные коллективы. Было принято считать, что классический станок, в принципе, классическая разминка вредна для барочного танца. В какой-то момент я поняла, что это не правда. И я уже могу что-то подсказать в отношении эффектности, очень многое пришлось изменить. Я говорила о главном, что нужно было позвать специалиста, чтобы продолжить развитие. И специалисты появились. Нам не так давно была дарована возможность работать со сказочными людьми очень много подарившими нам. С нами работал наш чудесный педагог по классике, Марина Арифовна Абдулаева, немало подарила нам замечательный хореограф Мария Коложвари, великий и неоценимый опыт работы со сказочными музыкантами - Владимиром Шуляковским и Игорем Матюховым, огромное наше счастье чудесный театральный художник Евгения Фякинская. Нам все время на творческом пути встречаются прекрасные люди, гениальные художники и прекрасные музыканты, великие балетмейстеры, такие как Беатрис Массен. Мы несколько избалованы счастьем таких дарованных нам встреч и очень признательны.

- Какие у вас отношения внутри коллектива?

- Мне кажется, у нас дружеские отношения, хотя я вполне строгий персонаж. Мы очень маленький театр, поэтому не можем позволить себе трудных отношений. У нас были сложные времена, были серьёзные перипетии в общении, но сейчас у нас дружеская атмосфера. Но это не мешает мне быть строгой на репетициях, если что-то действительно не так. Пока всё не так плохо.

- Как вы стали руководителем театра?

- Я его придумала. Я не руководитель. Я, в общем-то, никогда не стремилась быть главной и надо сказать, что я это довольно поздно обнаружила. Мне казалось, что я только поддерживаю этот театр, подбрасываю какие-то идеи, как-то что-то корректирую. Я не директор, совершенно. Режиссёрские решения принимаю я, потому что если их будут принимать все, то будет курятник.

- Где больше востребованы ваши представления – в Европе или в России?

- Я не занималась этим вопросом. Может быть, просто мы больше танцуем именно за рубежом, хотя много танцевали в России. Главные проекты в Смольном соборе, в Капелле, в Екатерининском дворце несколько раз, Павловском дворце, в Петергофе немножко, Малый зал Филармонии, Зал Глазунова Петербургской Консерватории и наконец, главное - Государственный Эрмитаж. И зарубежные площадки - аспект нашей особой гордости. Не так много театров танцуют в Эдинбургском замке или Во-ле-Виконте или замке Дюрсель, Вильнюсской Ратуше или дворце Кадриорг. Публика всегда хорошо нас принимает.

- Насколько известно, с 6 по 9 января «Малый Трианон» устраивает рождественский бал в эстонской усадьбе. Расскажите подробнее об этом событии.

- Не с 6 по 9, а с 5 по 9, потому что 5-ого пройдут уже первые мастер классы. А этот праздник мы придумали несколько лет назад. Мы довольно много работали и поняли, что нам нужно срочно отдохнуть. Наверное, это скорее наш корпоративный праздник. Первый такой праздник прошёл в Риге. А потом, собственно, бал перебрался в Эстонию. Мы проводим его за пределами нашей родины, потому что на бал приезжают наши друзья - специалисты в области барочного танца с разных точек земного шара. Мы собираем их в этом году в замечательной усадьбе Сагади. Это чудесная усадьба XVIII века. Попадают туда люди только по приглашениям, это не коммерческий проект, поэтому билеты нельзя нигде купить. По воле и заявлению, тонкому расположению драгоценных её хозяев, усадьба отдаётся нам полностью. Нам разрешено подниматься на чердак, спускаться в винным погреб и даже зажигать свечи в музейных помещениях, а также сидеть на музейной мебели. Я бы ни за что не разрешила. Мы редко пользуемся этой привилегией, крайне осторожно и единожды. Очень тревожусь, но с большой радостью и благодарностью. Мы будем очень много танцевать в этот период, очень много радоваться. К нам приедут замечательные музыканты. Это будут волшебные пять дней XVIII столетия галантных кавалеров, облаков пудры, барочного танца, волшебных звуков и волшебной усадьбы.

- Чего не хватает сейчас вашему театру?

- Счастья и денег (смеется). Для меня важнее то, чего не хватает моим танцорам. Самое главное, чтобы они были счастливы и довольны тем, что происходит. Нет ничего более волшебного, чем процесс совместного творчества.

- Когда и где в следующий раз вас смогут увидеть петербуржцы?

- 22 декабря состоится традиционный Рождественский концерт ансамбля Prattica Terza во дворце Петра I. А потом мы надолго покидаем родину, потому что уезжаем делать бал. Мы уедем уже в конце декабря для того, чтобы встречать всех своих гостей в усадьбе Сагади. Потом нас ждут большие события, но они будут уже весной. О них говорить нельзя, потому что актеры и режиссеры - страшно суеверные люди.

ФОТО из архива театра