В ЖУРНАЛИСТИКЕ КАК НА ВОЙНЕ

Кира ПЯТАКОВА и Анна СПИРИЧЕВА, 6 октября 2014

Чтобы попасть на Украину, он поехал якобы лечиться в санаторий в Бердянск. Военный корреспондент «Российской газеты» Юрий Снегирёв стал участником круглого стола «Журналист на войне», который завершил Дни истории журналистики в Высшей школе журналистики и массовых коммуникаций СПбГУ. Корреспонденты «Первой линии» расспросили гостя о сложностях журналистской работы.

– Как Вы считаете, занимается ли «Российская газета» пропагандой?

– Нет, не считаю. Они публикуют законы в отдельной тетрадке, у газеты даже слоган есть – «Наше слово – закон». В ней работают нормальные люди и отличные журналисты, я бы даже сказал лучшие. Я работал в «Известиях» много лет: с 1995 года по 2000 и с 2007 по 2011 – две пятилетки. Потом с 2000 по 2007 в «Комсомольской правде», поэтому могу сравнивать. Насчет пропаганды: возможно, есть некие материалы главного редактора, которые могут нести такой посыл, но пропаганду вы можете встретить в любой газете. Подобные издания раньше называли передовыми, которые отражали точку зрения правительства. Ну и что здесь пропагандистского? В моих репортажах я абсолютно честен. Лично меня никто не сокращает, цензуры нет. Но, конечно, если бы я написал что-то плохое о Путине, то мой редактор вряд ли бы опубликовал это. Если бы в «Новой газете» сказали, что Путин – наше будущее, это бы тоже выкинули. У каждой газеты своя линия, своя программа.

– На круглом столе Вы упомянули о том, что на Украине, в Чечне и в Южной Осетии у вас возникали проблемы. Не могли бы вы рассказать об этом подробнее?

– У журналистов на войнах всегда бывают проблемы, связанные с их родом деятельности. Моя первая война – Чеченская, ну а дальше понеслось. В то время я писал для газеты «Известия», и меня не подпускали к нашим военным. Я не мог попасть в их штаб, они считали меня оппозиционным журналистом, нечто вроде «Новой газеты» сейчас. Со мной никто не хотел общаться: ни в пресс-службе, ни командиры. Зато я мог проехать к боевикам. Брал интервью у Ахмеда Закаева, Аслана Масхадова, Шамиля Басаева, не получилось пообщаться с Дудаевым. На этом основании они считали, что я обслуживаю боевиков. На самом деле я просто писал всё, что считал нужным. Когда редактор опубликовал мой материал, полковник прочитал его и согласился дать интервью. На других войнах журналисты были чужими, например, в Ливии. Мы – иностранцы, и не имеет значения, что из России. А вот на Украине это важно. Если ты русский и представляешь российскую прессу, то у тебя будут серьёзные проблемы. Тем более, блогеры распространяют там наши фотографии, чтобы знать «врага» в лицо. За поимку журналиста «Russia Today» Грэма Филлипса обещали большое вознаграждение. Он был арестован на Украине несколько раз, и всегда его спасал британский паспорт.

– Не было ли у Вас желания бросить всё и больше не ездить по горячим точкам?

– У нас как на войне. Если редактор говорит надо ехать, то ты едешь. Можно, конечно, отказаться. В каждой газете есть около трёх человек, которые ездят по горячим точкам и уже не могут без этого. А когда информационное поле расширилось, и необходимо было посылать больше журналистов, то многие просто отказались. Они имели на это полное право. Сейчас выезжать на Украину нет необходимости, так как там ничего нового не происходит. Но если вдруг что-то случится, то я обязательно снова окажусь там.

– Доцент СПбГУ Сергей Ильченко сегодня сказал, что нельзя придерживаться нейтральной точки зрения: «Ты либо за тех, либо за этих». Вы с ним согласны?

– Нет, не согласен. Это дело каждого человека, какой стороны придерживаться. Нужно стараться быть объективным. Вот, например, я сижу в Луганске и вижу, как падают гранаты на спальный район города. Затем приезжаю в больницу, а там раненые дети, которых привозят родители. И я просто пишу, что вижу. Одни назовут это пропагандой, другие – репортажем. Я не считаю, что на нас лежит ответственность за эту войну. Ведущие СМИ России передавали всё в точности так, как это было на самом деле. Я могу это засвидетельствовать.

– Ваш последний текст в «Российской газете» называется «Суворовский перевал». Он о Вашей поездке в Швейцарию.

– Да, я ездил в Швейцарию после Луганска. Мне дали возможность отдохнуть от всего, что я пережил.

– Вы выразили там мысль о том, что все европейцы имеют негативное отношение к России. На чем основано Ваше мнение? И почему все, как же Чехия? Чехи ведь устраивали митинги в поддержку русских.

– Вы понимаете, что такое авторское отношение к тексту? Я обозреватель газеты и могу писать «Я». Я не пишу телеграммы или твиты с места событий. Все пропускаю через себя и имею личную позицию. Я написал в том материале, что европейцы не любят Россию. Но ведь так оно и есть, со мной отказались встречаться многие из них. Сейчас в мире сложная обстановка, идёт мощная информационная война. Не раз мне приходилось слышать высказывания европейцев вроде этого: «Вы российские журналюги! Если бы вас не было, не было бы войны!». Как после такого я могу думать, что наши западные соседи думают о нас хорошо? Вообще, журналист всегда должен сохранять нейтралитет и нести ответственность за то, что он пишет.

– Но не все европейцы ненавидят Россию.

– После падения самолета на Украине общественное мнение Голландии, Германии и других стран о России резко изменилось в худшую сторону. Все обвиняют нас. Вы думаете, кухарка или водитель автобуса в Германии, которые каждый день следят за местными СМИ, положительного мнения о нашей стране? Нет, в европейской журналистике омрачающие Россию тексты стали нормой. Есть пара человек, конечно, кто придерживается другой точки зрения. В Италии я встретил людей, которые считают, что крымчане сами выбрали Россию и имели на это гражданское право. Все остальные думают, что Россия аннексировала Крым. Разве я не прав?

– Мир разделился на два лагеря. Одни считают, что крымчане выбрали Россию, и всё было законно. Они, в первую очередь, руководствуются мнением народа. Другие уверены, что Крым был аннексирован и ссылаются на Конституцию Украины, в которой такого рода референдум недопустим. А как считаете Вы?

– Вы понимаете, Конституция Украины была попрана в Киеве, прежде всего. Я был на Майдане. Всё это происходило на моих глазах. Был переворот. И говорить о том, чтобы соблюдать в данной ситуации Конституцию, это как в доме, где пожар, просить прикурить. Что за чушь? Страна развалилась. Остальные с этим не согласились, и они имеют право на это. Почему бандеровцам можно брать власть в руки, а в Крыму и Донбассе нельзя? Простой вопрос, но когда вы на него ответите, тогда и поймёте, что было там на самом деле. В Крыму это происходило бескровно, погибло только три человека, и то в давке, а не от оружия. И это единственные жертвы, так бы и сейчас там лилась кровь, также как в Донбассе.

– Какие советы Вы можете дать начинающим журналистам?

– Включайте голову и выполняйте свою работу качественно. Российские представители масс-медиа всегда стояли на стороне правды, это нужно делать и сейчас. И помните, что ни один снимок или заметка не стоят вашей жизни! Просто будьте хорошими журналистами.