English

Информационно-образовательный портал

«ХИРУРГ ДЕНЬ И НОЧЬ ДОЛЖЕН БЫТЬ РЯДОМ С ПАЦИЕНТОМ»

Влада КОЧУРИНА, 18 августа 2017

Часто ли мы задумываемся о трубочках, переносящих кровь по нашему организму? А о чувствах врачей, безотказно готовых прийти на помощь? Сосудистый хирург Михаил Зельцер рассказал корреспонденту «Первой линии» о любви, жертвах, новшествах и сложностях в его профессии.

Untitled

– Михаил Аркадьевич, какой случай определил выбор Вашего профессионального пути?

– В детстве я получил травму. Катался на велосипеде и распорол ногу. Попал в травмпункт. И мне там так понравилось, что я решил стать врачом.

– Да, необычная мотивация. А почему вы выбрали именно сосудистую хирургию?

– Будучи студентом, я не только учился, но и работал в больнице. Последние три года обучения трудился медбратом в отделение сосудистой хирургии. Университет находился на Дальнем Востоке, в Благовещенске, поэтому возможности ездить на все каникулы домой у меня не было. Вместо этого я ходил на операции. Поначалу ассистировал, а потом и сам оперировал. Получился такой удачный симбиоз.

– Какими качествами должен обладать врач хирург?

– У любого хирурга должно быть терпение, усидчивость и максимальная самоотдача. Ну и, конечно, полное отсутствие посторонних дел. Хирург должен быть с пациентом круглосуточно. Вне зависимости от своего штатного графика врач может задержаться из-за затянувшейся операции. Требуется контролировать состояние прооперированного пациента и в случае ухудшения принимать незамедлительные меры. О своей работе нельзя забывать в выходные и праздничные дни. Человек постоянно привязан к своей работе.

– Но ведь не всегда получается полностью отдаваться работе. Многие врачи подрабатывают ещё и в частных клиниках. Что Вы думаете по этому поводу?

– Я считаю, что государство должно полностью обеспечивать врача, чтобы он занимался только своей работой. И больше ни о чем не думал. Чтобы у него не появлялось необходимости пораньше уйти и бежать в какой-то частный кабинет с целью подзаработать для достойной жизни своей семьи.

– А как вы относитесь к женщинам хирургам?

– Хирург день и ночь должен быть рядом с пациентом. Должен забыть о своей личной жизни. Поэтому, как правило, хирургами работают мужчины. Приходится жертвовать. Либо семья, либо хороший специалист. Мои знакомые женщины хирурги не состоялись как жены и матери.

– У хирургов существует свой кодекс чести?

– По большому счету у каждого человека есть свой кодекс чести. Врачи, которые не соблюдают общечеловеческих принципов, быстро сходят с дистанции и становятся медицинскими торговыми представителями. Или вообще уходят из большой медицины. Как такового кодекса чести нет. Независимо ни от чего нужно всегда оставаться честным, порядочным, внимательным, педантичным и грамотным. Ну и, конечно, быть профессионалом в своём деле. А к пациенту всегда относиться как к своему родственнику. Вот и всё.

– Сталкивались ли вы с экстремальными случаями?

– Каждый экстренный случай сам по себе экстремален. Меня вызывают ночью в любую больницу города, и я несусь на своей машине к больному на операционном столе. У меня всегда в машине стоит чемоданчик с инструментами. Это может быть и ножевое, и пулевое ранение.

– Какой случай вам наиболее запомнился?

– В 90-е годы в Сочи орудовал серийный маньяк. Было несколько случаев, когда он нападал на таксистов и, нанеся им ножевые ранения, забирал всю выручку. Я помню, как оперировал двух таких пострадавших. Первый, получив ранение ножом в шею, быстро сориентировался и зажал пальцем кровь, фонтаном льющуюся из шеи. Он сам за рулем приехал в больницу и был спасен. Второму нанесли ножевое ранение в верхнюю треть бедра. Скорая привезла его в больницу истекающим кровью, и мы его спасли.

– Михаил Аркадьевич, приходилось ли вам исправлять врачебные ошибки?

– Скорее приходилось сталкиваться не с врачебной ошибкой, а непрофессионализмом. Бывало, к нам поступал пациент с запущенной ишемией конечностей, то есть недостаточным приливом крови. Это провоцировало закупорку сосудов руки или ноги. А его при этом лечили неврологи. В итоге нам приходилось восстанавливать кровоток. Иногда нога полностью отходила, но были и есть случаи, когда необходима малая ампутация, в пределах пальца или стопы.

– Случались ли у вас вспышки страха за жизнь пациента во время операции?

– Бывают неоперабельные ситуации. И мы в меру нашего оснащения не можем помочь пациенту. Во время операции оказывается, что аорта разорвалась не только там, где мы можем её достать – со стороны брюшной полости, но и со стороны грудной клетки. А для этого нужен аппарат искусственного кровообращения, которого у нас нет.

– Но иногда ведь происходили чудеса?

– Было несколько таких случаев. Мы проводили паллиативные операции, то есть спасали жизнь, но не ликвидировали заболевание. В дальнейшем требовался повторный этап, но уже в плановом порядке, через три-четыре недели. Пациент направлялся в более специализированную клинику.

– Хотела спросить вас, насколько сильно Россия отстаёт от Запада в плане развития медицины.

– Благодаря олимпиаде у нас в Сочи построили новую больницу, оснащенную современным оборудованием. Поэтому в нашей больницы появилась возможность выполнять как раз те операции, которые раньше мы не могли делать. Более сложные, с применением специального оборудования, в частности – рентгеновского. Работает большое отделение реанимации на 30 коек. Работают кардиологические и палаты интенсивной терапии на 15 коек. Появилось отдельное рентген-хирургическое отделение, которое занимается как диагностикой, так и лечение сердечно-сосудистых заболеваний. Так что наши больницы выходят на хороший уровень.

– А что для вас самое интересное?

– Для нас самое сложное и интересное – это возможность установки стенд-графтов, таких больших внутрисосудистых элементов, которые позволяют избежать большой открытой операции многочасовой, порядка шесть-девять часов. А так, при разрыве аорты все можно решить в течении часа. Стенд-графт устанавливается в разрывах-диссекциях аорты. Он представляет собой сетчатый каркас. Это достаточно дорогие технологии, но спасающие жизнь обреченных пациентов и тех, кто в силу ряда сопутствующих заболеваний не смог бы перенести операции.

– Как вы относитесь к нетрадиционной медицине?

– В нашей отрасли – сосудистой хирургии всё более-менее банально. Есть сосуды и по ним, как по трубочкам, кровь притекает к органу, там идет крове-газо-обмен через капилляры и возвращается в сердце в общекровяное русло тоже в виде трубочек. Поэтому если есть нарушение этого кровопотока, о каких нетрадиционных методах может идти речь?

– В заключение нашего интервью хочу задать вам простой человеческий вопрос – у вас есть хобби?

– Люблю рыбалку, общение с природой и уединение. На работе постоянно приходится с людьми общаться и отдавать им свою энергию.

Фото из личного архива героя

Rating 5 Просмотров: 5911

Пока без комментариев

Фотостена

  • image slider
  • image slider
  • image slider
  • image slider
  • image slider
  • image slider
  • image slider
  • image slider
  • image slider
  • image slider

«Спецпроект в ДП» продолжается

Сотрудничество Клиники коммуникационных проектов с «Деловым Петербургом» продолжается. Спикером второй встречи ...

Читать далее ...

О «русском» в мировой опере

Дмитрий Головнин - тенор, чей вокал в театральных кругах принято считать безупречным, а игру – проникновенной, ...

Читать далее ...

Не только День святого Валентина: праздники 14 февраля

Любовь – как много в этом слове… Постойте, не та цитата. Но и эта может описать любовь – то самое легендарное ...

Читать далее ...

Чего не хватает Петербургу как туристическому центру?

Всего проголосовало: 19

«Клиническая практика» – уникальный проект Санкт-Петербургского
государственного университета.

Это форма получения обучающимися
практических навыков без отрыва от
учебного процесса для решения задач,
поставленных клиентом

Информационно-образовательный портал Санкт-Петербурга и Ленинградской области, созданный студиозусами Санкт-Петербургского государственного университета.