Александр Сокуров: «Я не знаю, во что верить и какому богу молиться»

Беседовала Анастасия Самойлова, 11 марта 2012

Режиссер «Фауста» Александр Сокуров рассказал о том, что меняется в судьбе картины после Венецианского фестиваля и в чем виноваты мужчины XX века.

В сентябре прошлого года «Фауст» Сокурова неожиданно для всех получил Золотого Льва – главную награду Венецианского кинофестиваля. За месяц проката последний фильм Сокурова из тетралогии о власти на родине режиссера посмотрели восемьдесят тысяч человек, что почти в девять раза меньше аудитории недавно вышедшего фильма «Zолушка» Сергея Иванова. Сам Сокуров к таким цифрам относится спокойно и уверяет, что у российского зрителя еще все впереди.

– Способность у определенной части страны смотреть серьезное кино сегодня еще есть. И даже с субтитрами, более затрудненно, люди все равно смотрят и слушают. Мне кажется, это есть знак того, что, если в стране будет больше серьезных больших картин, то мы сможем из объятий телевидения, всякой рутины и кислых продуктов вытащить нашего зрителя. Но, с другой стороны, надо понимать, что в стране тысяча с небольшим кинотеатров, это меньше чем в одном Пекине, во много раз меньше, чем в европейских странах, нам просто негде проходить.

По словам режиссера, в успех его «Фауста» с самого начала никто не верил, к тому же за время съемок картина закрывалась два раза.

– Фильм мог не появиться на свет. Но Петербургский фонд поддержки СМИ нам помог в тупиковой ситуации, когда министерство культуры отказывало нам в финансировании. Тем более начало производства совпало с экономическим кризисом. У меня состоялась встреча с премьер-министром страны, был продолжительны разговор, я подробно все рассказал. Шла речь и о немецком языке, на котором я настаивал, и о том, что съемки будут идти за пределами России, ведь у нас нет ни технологической базы, ни специалистов.

С тем, что картина «всколыхнула» Германию Сокуров не согласен, по его мнению, «это слишком громко сказано».

– История Фауста не вызывает никакого вдохновения у немцев. И когда только шла речь об этом фильме, то никакого энтузиазма ни журналистская среда Германии, ни среда специалистов не выявила. Это серый материал для Германии, им кажется, что они все изучили, все понимают. Когда мы были в Дрездене, у меня была возможность говорить с главными редакторами всех ведущих изданий Германии, я видел, как равнодушны они были, когда шла речь о фильме. Местные прокатчики мне сказали, что если бы Фауст ходил в современном кожаном пальто, а Маргарита была дама легкого поведения из Франкфурта, то, пожалуй, люди бы шли и смотрели. Но после выхода картины они стали по-другому относиться. Прокат в Германии шел хорошо, немцы показали картину в пятидесяти городах страны, что тоже вызвало мое недоумение.

Несмотря на единогласное мнение жюри о победе «Фауста» на кинофестивале в Венеции, Александр Сокуров относится к награде скромно и просит журналистов и зрителей не преувеличивать значение премии.

– Все происходившее на фестивале – это сложение каких-то случайностей, это борьба жюри, ведь было давление разных сил, политических позиций, поскольку надо осознавать, что на таком фестивале кроме всего прочего существует серьезная политическая возня, неприятная и часто недостойная. Я такого результата не ожидал, поехал на фестиваль, чтобы помочь продюсеру в продвижении фильма. Я даже собирался улетать обратно, но меня за день или два попросили задержаться. Хочу подчеркнуть, что никакая премия ничего не определяет в дальнейшей жизни картины, в ее прокате, в экономическом существовании. Все подобные фестивали потеряли влияние на публику и производят эффект лишь на некоторую часть журналистской среды. У нас в стране результаты и «нерезультаты» показа фильма, участия в больших фестивалях, на мой взгляд, политизированы. Поэтому, я призываю не преувеличивать значение премии. Время покажет.

Нынешний «Фауст» – это не экранизация Гете и даже не переложение, так утверждает Сокуров. Картина – завершающая часть тетралогии о власти, которую режиссер открыл фильмом о Гитлере («Молох») в 1999 году. Фауст же логически завершил последовательность Гитлер-Ленин-Хирохито-Фауст («Молох», «Телец», «Солнце», «Фауст»), в которой художник изучил анатомию власти.

– Для кинематографической практики это абсолютно нехарактерный пример, чтобы в течение такого количества лет создавалось нечто цельное, единое и серьезное. Герои равнозначны, герои равны, практически это один герой – мужчина XX века, где власть является такой тяжелой сумой, которую по каким-то причинам он схватил и несет. В тетралогии это все, что связано с предательством мужчиной своих идеалов, неспособностью мужчины отвечать за свои поступки, отвечать за власть перед своими современниками. Мужчины не смогли понести возложенную ношу. То, к чему они привели цивилизацию, печально. В этой тетралогии не так мало политики, если она вообще там есть. Это жизнь.

У зрительской аудитории «Фауст», как и остальные части тетралогии, однозначной реакции не вызвал. «Полная еврейская чепуха», «ощущение извращенной эстетики и грязи», «ушел в депрессию» – среди многочисленных отзывов о фильме встречаются и подобные. По мнению Сокурова, в России общество потребления не ориентировано на «достойную» культуру, поэтому такая реакция предсказуема.

– Я не знаю, как вы оцениваете политическую культуру в стране, но война в области культуры идет уже давно. И одна из причин в том, что мы сами выбросили государство из культуры. Но ведь смысл государства – в создании и упрочнении культуры и только в этом. Не для развития общества потребления, а для упрочнения цивилизационных качеств народа существует государство. И порой мне кажется, что ситуация сегодня – это гораздо тяжелее, чем 33 год. Нам не хватает гуманитарного духа. И я не знаю, во что верить и какому богу молиться.