"У ЛЮДЕЙ СЕГОДНЯ ПЕЩЕРНОЕ СОЗНАНИЕ"

Виктория ЧИСТЯКОВА, Елена ТРЕТЬЯКОВА, 17 декабря 2012

Расскажите, в чём принципиальное отличие вашего театра от других?

Первое отличие – то, что у нас театр-студия. Мы учимся, обучаем всех, и, когда уже готовы люди выйти на сцену, когда они уже научились говорить, когда они готовы двигаться, разбираться в сцене, в себе, тогда они вводятся в спектакль. Но главное отличие в том, что у нас театр – складчина. Нас никто не финансирует. Наши артисты с утра работают и иногда берут подработки, где можно, потому что нам надо самим платить аренду, на свои деньги мы делаем костюмы, покупаем грим и оборудование. У нас театр, нужен свет, звук, сцена. Мы делаем всё своими руками. Артисты приносят деньги на аренду, на всё, что надо. Мы сами должны продавать билеты, потому что, если мы будем связываться с театральными кассами, нам нужно будет делать большую наценку на билеты. Мы сами делаем рекламу, афиши, у нас есть свои художники, своя швейная и бутафорская мастерские, свои осветители, мы делаем всё своими руками. Нам нечем платить и потому мы научились всему.

Мы готовим себе смену. У нас есть свои театральные студии, студия «Интермедия», где дети занимаются актёрским мастерством, вокалом, движением, они участвуют в спектаклях. Этого они очень ждут, потому что со взрослыми актёрами им очень интересно работать. Но нужно сказать, что и актёрам интересно работать с маленькими детьми. Потому что дети невероятно трудоспособны. У нас сейчас три детских группы. В группу малышей мы берём с трёх лет. Вот сейчас у нас средняя группа ставит оперу «Магазин игрушек». Они мизансцену запоминают с лёту, они сценичны по своей природе. Многие детки занимаются отдельно на фортепиано. У наших педагогов подход неформальный, театральный. Поэтому дети быстрее овладевают инструментами.

А что значит «театральный подход»?

Это надо развивать воображение, а не просто заставлять пальцы работать. Пальцы работать надо заставлять, но надо ещё давать развитие. Они у нас получают столько знаний, причём в самой доступной форме. Они знают многое по истории и литературе. На наших репетициях-лекциях мы анализируем каждое слово, для того, чтобы оно было осмысленно произнесено. Я бы хотела, чтобы вы посмотрели наш спектаклю «Двенадцать» по Блоку. Мы анализировали не слово, а каждый звук. Мы сумели передать ту суровую ночь января 18 года. Когда глазами прочитаешь, ничего не понимаешь. У нас очень странное толкование этой поэмы, советское. Там в каждом звуке есть отношение к революции и тому, что там происходило. И мы сумели это показать. Для этого надо дать историю литературного текста. Поэтому у нас нет развлекательных спектаклей, даже если мы ставим «Айболита». На спектакль приходят даже взрослые, потому что мы даём суть литературы. Наверное, поэтому наши актёры выдерживают всё. Потому что артист должен быть артистом: репетировать до третьего пота, должны сами подготовить спектакль. Кода мы все вместе это делаем, получается наш родной театр. Этим мы отличаемся от других. Наверное, поэтому мы не понятны многим в городе. Они не могут понять: зачем? Все считают, что нам должны были помочь, но никто не помог. Мы были у всех, кроме губернатора.

Занятия в детских студиях платные?

Конечно! Мы не можем заниматься благотворительностью, мы бедные. Но при этом студентам и пожилым мы всегда даём льготные билеты. Мы знаем, что бывает трудно. Лучшая благодарность для нас – это реакция зрителя. После спектакля «Тёркин на том свете» люди уходили со слезами на глазах. Вот это наша благотворительность.

Как возникла идея создания театра?

Сначала у нас было издательство, мы издавали книги и журнал Terra amata, первая часть которого называется «Щекатыка». Это для детишек, для того, чтобы родители читали своим детям. Чтобы потом родителям и детям было о чём поговорить. Вокруг нас начали собираться люди, мы организовали центр. Мы устраивали выставки и мастер-классы. У меня была мечта сделать театральную студию. И мы это сделали. И мы начали учиться быть артистами. Первый спектакль, который мы поставили, - «Недоросль». Работа была сильной, после неё остановиться было уже невозможно.

Почему театр называется «Не-Кабуки»?

Потому что у нас играют одни женщины в отличие от японского театра Кабуки, в котором играют одни мужчины. У нас женщины играют всех: и Скалозуба, и Скотинина. Не мужчины и женщины играют в театры, а люди подают образы. У нас бывают мужчины, но долго они не задерживаются, потому что не выдерживают.

В вашем репертуаре есть и классика, и современные произведения. Что легче играть?

У нас все играется на разрыв. Но труднее играть современные пьесы. Дело в том, то в современных пьесах наши девушки начинают кого-то копировать и образ не получается. Через это надо пройти. Но классику играть интереснее. Хотя часто для этого не хватает людей.

На кого рассчитывает ваша труппа, на зрителей или вы творите ради искусства?

Конечно, ради зрителя! Наша земля накопила такой пласт культуры, что нам его не прогрызть. Дай Бог прочитать одну тысячную мудрых книг. Нужно, чтобы душа болела, что мы не можем весь этот пласт охватить. У людей сегодня пещерное сознание, а мы пытаемся его изменить. Наш театр существует для того, чтобы убедить хотя бы одного зрителя в мире, что нужно жить. Мы это передаём залу, и зал это принимает. Мы существуем для того, чтобы люди нас запомнили. Но не потому, что мы выставляем себя напоказ, а потому что они осознали что-то рядом с нами.

Для того чтобы стать актёром, достаточно только желания, или нужна творческая искра?

Если вы очень хотите на сцену, значит, у вас уже что-то есть. Иногда бывает так, что на сцену не хотят те, у кого есть талант. К нам приходили люди способные, но больше всего они любили деньги. Они не выдерживали нашей работы и уходили. Скатертью дорога!

*Текст подготовлен в рамках деловой игры «Мы делаем газету»