ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ

Екатерина КУТУКОВА, 24 ноября 2015

Спустя полгода специальный корреспондент «Первой линии» вернулся из Сеула на родину. Встретили его без хлеба, но с солью. О хваленом русском гостеприимстве и почему от него щеки становятся солеными.

Я выхожу из студенческого общежития и качу свой тяжелый чемодан на колесиках в метрополитен, чтобы так добраться до аэропорта. На пути не встретилось ни одной лестницы, только лифты и пару эскалаторов, а поезд метро доставил меня прямо в здание Сеульского аэропорта. Быстрая регистрация, хорошие кафе и чистые туалетные комнаты. Полгода в Южной Корее все-таки сделали свое дело, и я привыкла к чистоте и комфорту. Даже как-то тяжело прощаться со всем этим.

Не успела еще вылететь из Кореи, а Россия уже началась. Самолет одной из российских авиакомпаний: странно пахнет, стюардесса не в состоянии ответить иностранцу, задавшему вопрос на английском. Помогаю, но в ответ не получаю даже спасибо. Только незнакомый иностранец благодарно кивает.

Четыре часа на неудобном сидении, и вот я в Новосибирске (прямых рейсов из Сеула до Петербурга нет). Пересадка долгая – пять часов. Планирую сдать чемодан в багаж и хорошо поесть, но тут же сталкиваюсь с проблемой: оплатить перевес чемодана долларами нельзя, а рублей у меня нет. Обменника тоже нет ни в международном терминале, ни в терминале внутренних рейсов. Можно же воспользоваться банкоматом! Но суровая русская действительность окатывает холодным душем. За информационной стойкой мне даже с какой-то ноткой сочувствия отрапортовали: «Банкоматов, которые работают с иностранной валютой, в аэропорту нет, но есть в отеле, который располагается не так далеко».

С огромным чемоданом в руках я преодолеваю множество ступеней и по разбитой дороге тащусь в отель. Банкомат там действительно есть, и он даже обменял мне доллары. Правда, по самому невыгодному курсу. Ну и раз уж проделала такой путь, остаюсь там перекусить. Ресторан выглядит прилично, и пахнет в нем многообещающе. Истосковавшись по русской еде, я заказываю вареники и блинчики на десерт. Персонал не особо приветлив, и чемодан мой им не нравится, но мне уже все равно. По корейской привычке подхожу к барной стойке расплачиваться. В России так не принято, и я это знаю, но пока еще мне сложно ориентироваться здесь. В Гонконге, когда я сделала точно так же, вежливый официант посмеялся вместе со мной и тут же, прямо за барной стойкой, вручил мне счет. Русский же парень чуть не перешел на крик.

Немного позже, с полученными рублями, я возвращаюсь в аэропорт. Сдаю багаж и иду в дамскую комнату, о чем потом очень жалею. Такой антисанитарии я еще никогда не видела. На дне раковины лежит самая настоящая грязь. Про мыло тут не знают совсем. Пулей вылетаю и бегу к своему самолету. И тут мне бы понадобились навыки в полевом ориентировании. Потому что указатели хоть и на русском, но ведут они точно не туда, куда на них написано. Выглядела я, как ребенок, который потерялся в торговом центре. Но вместо мамы я нашла в толпе своего соседа-иностранца, и вместе с ним мы кое-как добрались до самолета. Спину снова начало ломить от неудобных кресел. С трудом пытаясь не уснуть, я все время просила у стюардессы воду, за что к концу полета она меня просто возненавидела. Но мне опять же все равно...

В Петербургский аэропорт мы прилетели вовремя. Новый терминал радует глаз. И продолжает радовать еще полтора часа, пока я жду свой багаж. От усталости и смены часовых поясов у меня слипаются глаза, но я понимаю, что никому до этого нет дела.

Выползая из аэропорта, я с ужасом думаю о том, что мне предстоит преодолеть огромное количество лестниц, да и поезд метро не доставит меня прямо в квартиру. Не успела еще вернуться в Россию, а уже хочется вернуться в Корею. Снова привыкать к России оказалось сложнее, чем я думала. Контраст оказался слишком велик.