Армейский год в четырех знаменательных днях

Никита НОВИЦКИЙ, 4 октября 2012

Темнота. Пустота. Космическая тишина. Нежный голос матери разбивает эту хрупкую атмосферу: «Сынок, вставай». Мои глаза резко открываются, и я снова оказываюсь в реальности. От моего крепкого сна ничего не остается, кроме легкого недосыпа. «Армия! - проскочило в моей голове, - Сегодня я ухожу в армию». С этой фразой, кроме чувства утреннего голода, появляется еще одно, давно знакомое, которое подкрадывается, как дикая кошка, чтоб полностью поглотить свою жертву… Это страх. Не знаю, почему: может от неизвестности, жду-щей впереди, может от стереотипов про дедовщину. Только преследовать меня этот попутчик будет в течение всей службы. Завтрак мой длился не больше 15 минут, но еще очень долгое время мне чудился сладко-мучной вкус блинов с джемом и крепкого свежезаваренного чая. Прощание с мамой было недолгим. Она плакала, давая советы, а у меня ком в горле. Я молчал, потому что слова мои заставили бы и меня залиться слезами. С сумкой на плече я зашел в лифт, еще не осознавая, что лицо своей матери я увижу не скоро.

Сбор проходил возле военкомата на улице Ватутина. В тот день стояла обычная для Петербурга пасмурная погода, но дрожь пробирала мое тело не из-за холода и сырости, а из-за усилившегося страха неизвестности. После очередной медкомиссии нас, а это я и еще 11 человек, посадили в микроавтобус и повезли в областной сборочный пункт (на военном жаргоне - «обезьянник»). Предстояло распределение по войскам и выдача военного имущества: формы цвета зеленного пикселя или, как называют в армии, «стекляшка», «пикселька». После четырех часов нашего ожидания в зал, где были собраны новобранцы, пришел молодой офицер. Его лицо и голос, на удивление, были доброжелательными. Он назвал несколько фамилий, в том числе и мою, и приказал строиться с вещами у выхода. Садясь снова в автобус, мы уже знали, что едем на вокзал. Только на перроне я заметил, как люди смотрели на нас. Мужчины, скорее всего, уже отслужившие, с ухмылкой. Женщины, которые видели в нас своих сыновей, - с печалью в глазах. Молодые ребята - то нервно, то с довольным лицом провожали нас взглядом. Под пристальным наблюдением дойдя до поезда, мы расселись по своим местам, достали все, что было заготовлено нашими матерями, и отправились в годовалое путешествие, называемое службой в Вооруженных Силах Российской Федерации.

День второй: КМБ, весна, три скрипа…

Яркий солнечный свет бьет мне в глаза. Красный циферблат, висящий на стене дома, показывает 44˚C. Я чувствую, как по спине пробегает капля холодного пота, а голову сжимает вымокшая кепка. В онемевших от команды "Смирно!" руках АК-74.Подбородок вздернут кверху, но глаза без устали бегают по лицам людей в по-исках той, которую, так хочется увидеть. И вот поднятая вверх рука, которую узнаешь из тысячи, дает понять, что она тут. Твоя мама. Улыбка, скользнувшая по лицу, сразу была замечена строгим лейтенантом, чей взгляд мгновенно стер ее. Присяга.

Прошло полтора месяца, прежде чем я принял присягу и был направлен на основное место службы. Это время я провел на КМБ (курс молодого бойца). Общий ввод в армейские понятия. А самое главное, здесь тебе указывают на твои про-ступки, или, по-армейски, «косяки». Они есть у всех и постоянно. Поскольку в армии закон «один за всех и все за одного», то ты быстро понимаешь, как ровнять кровати с помощью нитки и отбивать на них кантики табуретками. Что значит «навести весну» в туалете и как сделать пену из мыла. Чего стоит минута на полусогнутых коленях с табуреткой в вытянутых руках (упражнение «в полтора»). И это далеко не все в списке «без чего твоя дальнейшая служба будет очень осложнена». За эти полтора месяца твой мозг перестраивается на другое восприятие мира. Приемы пищи для тебя - это священный ритуал, без которого сложно пред-ставить твое существование, а единственный отдых - это восемь часов сна, которые из-за твоих сослуживцев или плохого настроения офицеров могли сократиться до шести. А игра «Три скрипа» делала его еще более ценным. Правила ее просты и сложно выполнимы одновременно. Объясню. 120 человек должны разбежаться по кроватям (по-армейски, «шканарям»). Тот, кто спит внизу, еще поправляет тапочки, свои и соседа сверху. Все ложатся и закрывают глаза. На это дано 5 секунд. Но это не самое интересное. Неопределенное время (известное только офицерам) бойцы должны лежать неподвижно, потому что если прозвучат три скрипа (а, поверьте на слово, кровати скрипят, даже когда рядом проходишь), то всех снова поднимают, строят и проводят эту игру заново. Это сравнимо с ситуацией, когда ты сидишь ночью, практически заснувший после трех прошедших подряд экзаменов, и готовишься к четвертому, который к твоей профессии не имеет вообще никакого отношения. Пытаешься читать книгу, где ни слова не понимаешь и что-то запоминать, а в это время в соседней комнате кто-то еще очень громко слушает музыку. Грань нервного срыва. Но тебе некуда деться. Вот что такое КМБ. На этом фоне тебя греет только одна мысль: скорее бы присяга, родные лица, долгожданное первое увольнение, выход в город. Этим ты себя и успокаиваешь.

И вот, после двухчасового стояния на плацу с автоматом в руках, ты, в конце кон-цов, сняв пропахшую, не стиранную полтора месяца форму, надеваешь шорты и шлепки, неощутимые на ногах после берцов. Часы блаженства, увы, пролетают, как один миг. И снова форма, снова тяжелая надоевшая обувь, снова тебя куда-то везут. В другую часть с другими порядками и другими трудностями.

День третий: «Расслабили»!

27 сентября 20011 год. День, когда из «бобра» (так называют новобранцев) переводят в старое поколение или, как говорят в армии, «расслабляют», а старый призыв становятся «дембелями. С этого момента тебе позволяется курить, смотреть телевизор, не подшивать воротничок каждый день и многое другое. Но также эта дата примечательна тем, что у старого призыва выходит приказ о демобилизации. Это памятная дата. К тому моменту я отслужил уже 4 месяца. УЖЕ, потому что в армии это приличный срок. Я стоял дневальным в наряде по роте: четыре часа сна, уборка в казарме на закрепленной за мной территории и стояние на тумбочке (это маленький квадратик на полу, сложенный из досок, а не прикроватная тумбочка). Меня подозвал парень из старого призыва и сказал: «Снимай ремень». Я подчинился. Взяв его в руки, он расслабил пряжку и произнес: «Надевай!». Металлическая бляха висела, а не была, как раньше, натянута. Потеребив ее, сослуживец сказал: «Теперь ты расслаблен, но не забывай свое место. Ты еще не дембель».

День четвертый: Демобилизация

В армии есть традиция: каждый, кто отслужил, обязан раздать дембельские сигареты. Происходит это примерно так. Вся рота становится в две шеренги друг напротив друга и уходящий, т.е. дембель подходит к каждому, дает сигарету, говорит что-нибудь на прощание и, пожимая руку, обнимает. Каждый, даже некурящий, обязан выкурить эту сигарету. Традиция. Тут уж ничего не поделаешь. И со мной было так. Трепет в сердце, когда получаешь сигарету, потому что в голове сразу всплывает образ, как это будешь делать ты. А когда уже сам раздаешь, находит грусть. И, должен вам признаться, это самый приятный момент во всей службе. Он гораздо лучше твоего Дня Рождения или Нового Года. Ждешь этого дня целый год, говоришь о нем с сослуживцами, представляешь его ежедневно, считаешь, как безумный, деньки до… твоего дня, дня твоей демобилизации. А по-том его не воспринимаешь, потому что армия стала твоей семьей. Ты свыкся с ее бессмысленностью, с ее грубостью и жестокостью, с ее правдивостью и сложностями. Ты полюбил ее со всеми этими недостатками, потому что кроме всего этого там есть главное - единство. Кто не служил, никогда не поймет, что чувствуешь, когда шестьдесят мужчин поют песню «Надежда» в один голос, когда рождается единый звук, когда дрожь бежит по телу и ты горд, что служишь Отечеству. Никогда, возможно, вы не увидите радостные и влажные от слез глаза матери, которая не видела тебя целый год. И вот ты выходишь из поезда, она кидается тебе на шею и плачет. От счастья.

Я рад, что в моей жизни был этот этап, и считаю, что каждый молодой человек должен отслужить в Вооруженных Силах Российской Федерации.