English

Информационно-образовательный портал

«ТЫ НИКОГДА НЕ ЗНАЛ, ЗА ЧТО МОЖЕШЬ ЗАЛЕТЕТЬ…»

Дмитрий СЕЛИВАНОВ, 5 ноября 2015

UntitledВыпускник СПбГУ, писатель Михаил Веллер о своем творческом пути, свободе слова в 70-е и о роли Ивана Грозного в исторических фальсификациях

Об Университете 60-х и том, почему был выбран филфак

‒ Знаете, когда в доме есть книжки, дети очень часто вырастают читающими. В моем доме книжки были, и я рано стал читающим мальчиком... А потом я подумал, что мне понравится писать. Вот я и очутился на Филфаке ЛГУ, потому что, думал я, если я все равно собираюсь писать, то зачем мне какое бы то ни было другое образование, кроме филологического? С тем я и поступил сюда в 66-м году, и, вы знаете, наш курс буквально подбирал всю «старую гвардию» преподавателей. Как мы сами несколько цинично шутили, «после нас остается «выжженная земля». Нам еще четыре года лекции по русскому фольклору читал Пропп. Нам историческую грамматику читала «бабка» Соколова... Нашу группу лично кури-ровал Владимир Викторович Колесов, который в ту пору был еще доцентом, а кафедрой русской литературы заведовал Георгий Пан-телеймонович Макогоненко, аудитории во время лекций которого были забиты битком. И все это было «живьем»: мы с гордостью впитывали традиции петроградской филологической школы. Когда седой профессор перед 17-летней первокурсницей открывал дверь, это было абсолютно естественно – их так воспитывали. Чтобы пре-подаватель к студенту обратился на «ты» – это было категорически невозможно. И еще: в 66-м году конкурс на филфак был: на анг-лийское переводческое – 37 человек на место, а на русское (как все-таки не «иностранное», но худо-бедно) – 13,7. И мы не знали среди всего курса ̶ а это 200 человек как минимум! – ни одного блатного и ни одного за взятки! Да, на каждую группу было по «стукачу» – информатору комитета госбезопасности. Но ни одного блатного среди нас не было…

О выборе профессии

‒ Я знал где-то примерно лет с 12, что буду писать. Я не знал когда, но, дескать, «когда-нибудь буду». Где-то в 5 классе на зимние каникулы учительница задала нам вместо сочинения написать стихотворение. Ну, естественно, в самый последний день я начинаю сочинять, ничего не сочиняется, и я сочиняю какую-то полную фигню, где в первой строфе четыре строчки, во второй – пять, в третьей – шесть, а в четвертой – семь. Они как-то у меня прибавля-лись, не все рифмовались, и я со словами: «Вот, я такой, туповатый», – это сдал. И вдруг оказалось, что мое стихотворение лучшее среди всех пятых классов. А пятых классов было пять – А, Б, В, Г, Д – и в каждом классе примерно по 46-47 человек! Мое сочинение читали во всей школе. И хотя я, конечно, чувствовал себя самозванцем (я-то знал, что написал фигню!), но все равно это было приятно. И вот тогда эта мысль (стать писателем. – Прим. ред.) показалась мне интересной, потому что первым делом я стал выяснять у родителей, сколько писатели зарабатывают (подход с самого начала был чисто практический). Родители сказали – очень по-разному, смотря какого писателя я имею в виду. Ну а из всех взрослых живых писателей я знал Шолохова. Услышав о Шолохове, они засмеялись – тогда я не понял, почему – и сказали, что Шолохов зарабатывает очень много. Кроме того, Шолохов ездит за границу и не должен ходить на работу. То есть, это идеальная профессия. А в советские времена – профессия, которая вообще не имеет себе равных!

Доступ к информации: 70-е и современность

‒ Что в 70-е было лучше, так это то, что были социальные га-рантии для рядового человека. Он знал, что его никто не выгонит с работы, а если и выгонит, то он устроится на любую другую. Если у него нет амбиций, он 200 рублей будет зарабатывать всегда.

Что же касается информации и доступа к ней в 70-е, то: первое – факсы были запрещены. Второе – были запрещены ксероксы. Иногда пишут откровенную дурь, что, мол, и за печатными машин-ками был установлен контроль, но это уже из области фантастики.

Из всех видов отношения к власти существовал только один – восторженно-одобрительный! Но в то же время – даже если ты из-готовишь себе транспарант, на котором будет написано: «Ленинскую политику ЦК КПСС одобряю!» – и выйдешь с ним на улицу, то тебя свинтят уже метров через пять, потому что неизвестно, как можно понимать эту твою явную провокацию. Когда нужна демонстрация, власти ее организуют сами. Словом, что запрещено – то запрещено, а что разрешено, то разрешено! А все эти штучки-дрючки «что не запрещено, то разрешено» тогда абсолютно не работали! Ты никогда не знал, за что можешь залететь. Так что насчет информации все было очень хорошо, я вас уверяю...

Понимаете, если сегодня речь идет об Интернете, посредством которого можно в течение нескольких минут найти любую – науч-ную, историческую – да какую угодно информацию, то раньше это-го просто не было. Тогда тебе нужно было жить в двух городах – Москва, Ленинград – все! Потому что в Москве была Ленинка, в Ленинграде были Публичка, Библиотека Академии наук и Универ-ситетская библиотека. Нужно было оформлять туда допуск, полу-чать билет... И если у тебя был диплом о высшем образовании – ты что-то получал, а что-то все равно не получал: ведь многое лежало на спецхране, и это было просто не достать. Да, вы могли собраться и болтать о чем угодно на кухне, в курилке, на улице, в сквере, в сортире – но количество источников информации до чрезвычайно-сти было ограничено.

А степень свободы сегодня… ну допустим, что она меньше, чем когда-то или меньше, чем где-то. Но с 70-ми, поверьте, нет никакого сравнения! Там ощущение было такое, что тебя душат прозрачной серой подушкой, которая не дает дышать…

Об исторических фальсификациях и роли Ивана Грозного

‒ Насколько я в состоянии понять, история фальсифицирова-лась всегда и во все времена. Первый из известных случаев, это век, по-моему, так XIII-й до н.э., битва египтян с хеттами (Битва при Кадеше 1285 или 1274 гг. до н.э. – Прим. ред.). Из египетских над-писей следует, что блестящую победу одержали египтяне – из над-писей хеттских все то же самое, но с той лишь поправкой, что бле-стящую победу одержали… хетты. Так оно с тех пор и повелось. Да и потом, как мы все понимаем, подлинный документ и изложение подлинных фактов в документе – это две совершенно разные вещи. Если кто-то думает, что фальсификации истории придуманы в постсоветской России, он сильно ошибается. Не надо полагать, что если мы узнали Интернет, то наши предки из древности были глупее – нет, они были умнее. Они не отвлекались на то, чтобы тыкать кнопки – они занимались делами, потому что жизнь была гораздо более жестокой, а цена ошибки – значительно выше, чем сегодня. Поэтому в результате архивы очень часто: а) фальсифицировались, б) уничтожались.

Теперь скажу про XVI век и, в частности, про Ивана Грозного. Что мы знаем про Ивана Грозного именно в этом аспекте? Всюду, куда добиралась его длинная кровавая рука, он обращал большое, принципиальное внимание на библиотеки. У библиотек было два варианта судьбы: 1) библиотека сжигалась; 2) библиотека увозилась в Кремль, в личную библиотеку Ивана Грозного, которая впо-следствии не была найдена никогда – скоро 500 лет пройдет. Если за 500 лет ничего не найдено, то надо понимать так, что ее и нету, потому что умеют люди уничтожать архивы... Ведь подумайте только: почти все списки летописей и литературных произведений мы знаем только с XVI века и далее, потому что где они раньше? – а черт его знает!.. Вот было что-то в библиотеке Татищева – и сгорел дом Татищева в Петербурге вместе с библиотекой… В списках же, которые дошли до нас, почему-то порой вылезают вещи абсолютно нелепые, когда факты и действующие лица не соответствуют друг другу по времени, причинам и т.д. Иными словами, не сходятся концы с концами…

Что делал Иван Грозный – он объединял страну вокруг Моск-вы. Каким образом – жестоким образом. То есть – реже подкупом, но чаще силой и жестокостью.

Вопрос – а как же так, а где же «единый дух»?

Ответ – история не знает случаев, чтобы два народа сказали друг другу: «А давайте мы добровольно объединимся, потому что вместе нам будет лучше!». Исключения – сугубо, жестко политиче-ские. Когда Армения действительно хотела под руку русского царя, потому что турки выреза̒ли, когда в 1938 году Австрия действи-тельно хотела соединиться с Германией, как хотела, но ей не позво-лили, еще в 1919-м, – это единичные случаи, а так все всё хотят сами ворошить... Вы посмотрите, что произошло после 1991-го в Европе – они же все развалились на отдельные части.

Но нужно находить какой-то символ в истории, который ра-ботает на объединение. И именно при Иване Грозном нужно было объяснить, что это объединение происходит не только силой, что есть Дух, который зовет к объединению... А назовите вы хоть один город, который присоединился к Московии в эпоху Ивана IV, по-тому что какой-то «дух» ему велел! Да только кровью объединялась страна, и никак иначе. А надо было, чтобы «дух»… Так что, по всей видимости, вся русская история во времена Ивана Грозного была основательно переписана.

О преподавании русской литературы и филологии на Западе и в России

̶ Если говорить о преподавании русской литературы, то надо понимать, что у человека, который идет учиться на русскую фило-логию в России, раньше были мозги первого сорта, да и сегодня все-таки не последнего. Мозги же человека, который идет на русскую филологию в Западной Европе, в Америке, в Штатах, ̶ как правило, мозги пятого сорта. Потому что первый сорт идет в юриспруденцию, в политику, в бизнес; второй сорт идет в медицину, второй и третий идут в компьютеры, уже четвертый! – в родную филологию (английскую в англоязычных странах, немецкую в Германии), и только пятый разбор идет в славистику!!.. Поэтому подготовка славистов Сорбонны, Гарварда или Милана находится на уровне нашего педагогического техникума – чтобы было понятно, чтобы не было этого низкопоклонства перед Западом во всем. Э, нет: у них есть профессионалы, у них есть специалисты гораздо круче наших. Но к русской филологии эти ребята не имеют никакого отношения…

Об уме и интеллекте

‒ Если покопаться, то почти в любом человеке есть что-то ум-ное. Даже если у него небогатый словарный запас. Даже если он по жизни часто порет глупости. Что там говорить – самые высокоин-теллектуальные люди сплошь и рядом воротят в жизни такую ерунду, что непонятно становится, на каком месте спит в это время их интеллект. Если покопать человека, то найдешь в нем гораздо больше всякого разного, чем покажется на первый взгляд. Надо только копать!.. У Эрнеста Хемингуэя есть одна замечательная фраза: «Если ты хочешь писать, ты должен научиться понимать че-ловека. Ты должен развить в себе способность, просто посмотрев на него – даже со спины, ‒ по тому, как он идет, как он держит голову, какая у него осанка, понять его жизнь и его натуру». Мне кажется, если развить в себе эту способность, то мы наверняка увидим, что почти все люди в чем-то чрезвычайно внутренне богаты и интересны.

ФОТО: Ассоциация выпускников СПбГУ

Rating 0 Просмотров: 6626

Пока без комментариев

Фотостена

  • image slider
  • image slider
  • image slider
  • image slider
  • image slider
  • image slider
  • image slider
  • image slider
  • image slider
  • image slider

«Спецпроект в ДП» продолжается

Сотрудничество Клиники коммуникационных проектов с «Деловым Петербургом» продолжается. Спикером второй встречи ...

Читать далее ...

О «русском» в мировой опере

Дмитрий Головнин - тенор, чей вокал в театральных кругах принято считать безупречным, а игру – проникновенной, ...

Читать далее ...

Не только День святого Валентина: праздники 14 февраля

Любовь – как много в этом слове… Постойте, не та цитата. Но и эта может описать любовь – то самое легендарное ...

Читать далее ...

Чего не хватает Петербургу как туристическому центру?

Всего проголосовало: 19

«Клиническая практика» – уникальный проект Санкт-Петербургского
государственного университета.

Это форма получения обучающимися
практических навыков без отрыва от
учебного процесса для решения задач,
поставленных клиентом

Информационно-образовательный портал Санкт-Петербурга и Ленинградской области, созданный студиозусами Санкт-Петербургского государственного университета.