English

Информационно-образовательный портал

КОСМОНАВТ НАЧИНАЕТСЯ С МЕЧТЫ

Юлия ЧЕРНЫШЕВСКАЯ, 1 мая 2016

По случаю 55-летия со дня полета первого человека в космос корреспондент «Первой линии» побеседовала с известным петербургским космонавтом Сергеем Крикалевым.

Untitled

«Сегодня тестируем механизмы: занят», – прерывает меня Сергей Константинович, когда я пытаюсь договориться с ним об интервью. «Международного значения программа!.. Не могу говорить», – звучит из телефона на следующий день. «У меня стыковка модулей, о чем вы?» – недоумевает он еще через день. Приходится задействовать последние аргументы: «Но ведь именно о международном сотрудничестве я и хочу с вами побеседовать, а еще о 55-летии полета Гагарина и о будущем космонавтики». Время приобретает космическое ускорение – и уже через час напротив меня сидит человек, который почти три года провел на орбите (до 2015 года это был рекорд!) и запечатлел в своих фотографиях во всех смыслах неземную красоту.

– Сергей Константинович, я всегда хотела узнать: какой Земля видится из космоса? Говорят, она кажется совсем хрупкой…

– Да, это первое, что говорят. Из космоса видно, какая тонкая у нас атмосфера и что на Земле нет границ. Мы привыкли смотреть на карту, зная формы государств. По ним мы можем найти город или страну. А смотришь из космоса – и не понять: берег моря видно, горы видно, а границ нет. И тут начинаешь понимать, что все границы мы сами себе и придумали.

– А какая красота для вас дороже: земная или космическая? Это вам вопрос как к фотохудожнику.

– Нет такого деления. Просто есть разные точки зрения. Например, когда смотришь на гору снизу – красота одна, а сверху – совершенно другая. И ты никогда не сможешь снизу сделать такую фотографию, как с вершины горы.

– Хорошо, но все-таки какие явления можно увидеть и ощутить только на орбите?

– Такие вещи, как космические восходы и закаты, нигде больше не увидишь. За сутки пролетаешь 16 витков – у тебя солнце 16 раз восходит и садится. Еще находишься над атмосферой – и солнце ее просвечивает. Очень необычная картина!..

Что еще такого особенного приходит в голову? Исключительное чувство – невесомость: на Земле его можно немного ощутить в момент падения, когда прыгаешь с вышки в воду, но лишь на долю секунды. А в космосе падаешь днями, неделями, месяцами. Трудно себе представить и описать это состояние. Как бы его объяснить, чтобы было понятно?.. Вот ты спишь, спишь – и тут просыпаешься от ощущения падения. Есть теория, что в такие моменты срабатывает наша древняя память. Ведь были времена, когда люди ночевали на ветках.

«Чтобы попасть в экипаж, нужно сдать порядка ста экзаменов»

– Давайте поговорим о вашем первом выходе в космос. Что вам показалось в тот миг особенно трудным?

– Уже выйти из самого корабля не так-то просто. Я в скафандре… Визуально его представляете? А массу? Сколько? Пятьдесят?.. Обычно у космонавтов бывает два скафандра. Один спасательный – он должен защитить нас в случае разгерметизации. Его вес около 12-15 килограмм. А во втором скафандре – 120-ти килограммовом – мы выходим в космос. Складывается ощущение, что ты находишься внутри маленького космического корабля.

– Интересная аналогия. И каково это – быть «двигателем» такого корабля?

– Каждое движение – огромная нагрузка. Когда ты в этом громоздком скафандре выходишь наружу, понимаешь, что твоя жизнь в прямом смысле в твоих руках. Перемещаешься, держась руками за поручень. Отпустил – все. Когда меня спрашивают, на что это похоже, я вспоминаю скалолазов. Конечно, у тебя есть страховка, но и она не всегда спасает.

– Даже несмотря на такой риск, все равно рветесь в космос за новыми рекордами?

– Риск есть всегда, даже когда переходишь дорогу. А в космосе он возрастает, и мы всегда о нем помним. Космос – это наша работа, и туда мы летаем не за рекордами. Они иногда получаются, но рекорды – не самоцель.

– Ладно, риск для Вас – не преграда. А как насчет волнения родственников? Ваша дочь наверняка беспокоится за любимого папу.

– Всем тяжело, но это наша работа. Это то, к чему ты стремишься, идешь долгие годы. А дочка всегда знала, что папа работает космонавтом, поэтому для нее моя работа – обыденность. Когда представлял, что кто-то из моих знакомых будет причастен к этой профессии – думал, будет нечто экстраординарное. На деле же оказалось, что все не так уж и сложно.

– Обычно космонавты рассказывают, что на Земле их тянет в космос, а в космосе – на Землю. Для вас это тоже актуально?

– Знаете, когда моряк находится на берегу – его тянет в море, а когда он в плавании – на сушу. То же самое с летчиками происходит. И, конечно, с космонавтами.

– Это если говорить об отдельных людях. А что заставляет человечество в целом стремиться к звездам? Любопытство?

– Наверное, да. Любопытство. Космонавтика – та область, где желание познать неизведанное удовлетворяется в наибольшей мере. При этом любопытство – это продолжение образования. Вот вы, студенты, сдаете в каждом семестре где-то по пять экзаменов, и всего их набирается около пятидесяти. А космонавты? Чтобы тебя поставили в экипаж – нужно сдать порядка ста экзаменов.

– Да уж, конкуренция огромна. Как же тогда попасть в космос? Что, по-вашему, нужно делать ребенку, чтобы стать космонавтом?

– Все начинается с интереса, книг, разговоров, фильмов. С мечты. А дальше путь долгий: получить хорошее образование, сохранить крепкое здоровье, всегда быть готовым к работе. Когда я только пришел в космонавтику, она не была общепринятым явлением. Космонавтов – меньше 50 человек. Но я решил для себя: повезет – стану космонавтом, нет – с удовольствием буду работать инженером, создавать ракеты и космические аппараты, работать в центре управления полетами…

«Кооперация – это не когда ты сел в вагончик»

– При слове «космонавтика» мы чаще всего представляем все-таки полеты. Кто еще входит в число работников космической индустрии?

– В отрасли работают десятки, сотни тысяч людей, а космонавтов за пятьдесят лет было чуть более ста. Не забывайте, что пилотируемая космонавтика – лишь малая часть огромной сферы деятельности.

– А как быть тем, кто и близко к технике не подходит?

– Необязательно даже быть технарем. Например, медики работают в космонавтике, помогая пилотам подготовиться. Практически любая область человеческой деятельности может быть полезна. Поэтому если кому-то интересно заниматься геологией – есть космическая геология, медициной -космическая медицина, еще космическая биология, космическая связь...

– Как вы считаете, освоение космоса должно стать международной целью или же космонавтика должна развиваться в условиях жесткой конкуренции, как во времена холодной войны?

Другого пути, кроме международного сотрудничества, нет. Кооперация – это не когда ты сел в вагончик и тебя повезли, а когда каждый прикладывает усилия, чтобы весь состав двигался.

– То есть космос может стать идеей для всего человечества?

– Космос ею и так является. Когда начиналась программа «Союз-Аполлон», ситуация на политической арене была неблагоприятная, но сложный инженерный проект был реализован. Мало того, среди специалистов образовались очень прочные дружеские связи. Хороший пример – дружба командира «Союза» Алексея Леонова и командира «Аполлона» Томаса Стаффорда. Несмотря на все приливы-отливы в политики, Россия и США, как два основных центра управления МКС, продолжают качественное сотрудничество.

– Вы ведь тоже работали в смешанной, «интернациональной» команде. Проще или сложнее летать в таком коллективе?

– Международные программы – более сложные и интересные. Это могут быть научные эксперименты, сборка сложной станции и так далее. Помню, как в мой первый полет с французом Жан-Лу Кретьеном мы занимались установкой ультразвуковой диагностики. Нашей задачей было – собрать и «упаковать» данные, чтобы специалисты на Земле смогли их проанализировать. Что я могу сказать? Программы становятся более интересными, но и более сложными. А, может быть, они интереснее, потому что сложнее.

– В общем, перед лицом бескрайнего космоса человечество может забыть обо всех распрях…

– Думаю, вы правы. Когда космонавты работают вместе – в одной капсуле, внутри одной станции, – всегда возникает космическое братство. Это одна команда, и ее члены в экстренной ситуации должны прийти друг другу на помощь. Роли четко расписаны: если один не доработает, то под угрозой будут все. На самом деле космонавты в этом не уникальны. Знаете, если в море раздается сигнал SOS, любой корабль, находящийся рядом, спешит на помощь. Неважно, из какой страны моряки – сейчас они просто люди, которые пытаются побороть стихию. В экстренных ситуациях мы всегда больше склонны помогать друг другу, нежели конфликтовать. Так было, когда люди поднимались в горы, переплывали моря, исследовали Антарктиду. И сейчас эта картина наблюдается при освоении космоса.

О разном

О космосе как национальной идее

– Космос остался идеей. Говорить о том, что раньше люди отличались идейностью, а теперь думают только о деньгах, – неправильно. Для многих, с кем мне приходилось общаться, деньги являются необходимым фактором, но в первую очередь они ищут интересную работу. Именно интересную, а не только денежную. Люди хотят заниматься делом, которое они считают правильным. Поэтому я бы не сказал, что все сильно поменялось. Не стоит «наезжать» на молодое поколение – оно не такое уж плохое!

О космическом туризме

– У многих людей, которые летали в космос за деньги, по разным причинам просто не получилось заниматься космонавтикой профессионально. Из тех, с кем я общался... Первый американский турист, Денис Тито, начинал работать в NASA. Но потом жизнь поменялась, он ушел в строительный бизнес, заработал денег и все-таки реализовал свою мечту. Американец Грегори Олсен, который летал в составе моей экспедиции, – по специальности физик, многие годы преподавал в университете, заработал на высоких технологиях и тоже полетел в космос. Весь вопрос – в том, что ты выбираешь: всю жизнь работать там, где не очень нравится, но при этом зарабатывать деньги, чтобы потом делать интересные вещи, или делать интересные вещи, чтобы при этом тебе еще и деньги платили.

ФОТО: архив ЦПК им. Ю. А. Гагарина

Rating 0 Просмотров: 6387

Пока без комментариев

Фотостена

  • image slider
  • image slider
  • image slider
  • image slider
  • image slider
  • image slider
  • image slider
  • image slider
  • image slider
  • image slider

«Спецпроект в ДП» продолжается

Сотрудничество Клиники коммуникационных проектов с «Деловым Петербургом» продолжается. Спикером второй встречи ...

Читать далее ...

О «русском» в мировой опере

Дмитрий Головнин - тенор, чей вокал в театральных кругах принято считать безупречным, а игру – проникновенной, ...

Читать далее ...

Не только День святого Валентина: праздники 14 февраля

Любовь – как много в этом слове… Постойте, не та цитата. Но и эта может описать любовь – то самое легендарное ...

Читать далее ...

Чего не хватает Петербургу как туристическому центру?

Всего проголосовало: 19

«Клиническая практика» – уникальный проект Санкт-Петербургского
государственного университета.

Это форма получения обучающимися
практических навыков без отрыва от
учебного процесса для решения задач,
поставленных клиентом

Информационно-образовательный портал Санкт-Петербурга и Ленинградской области, созданный студиозусами Санкт-Петербургского государственного университета.