«ТОЛЬКО МАМЕ НЕ ГОВОРИТЕ!»

Диана ШЛЯХОВА, 13 апреля 2017

Лето, жара, середина 70х, дети бегают на улице, подростки совершают глупости.

Когда Жене было 14, у него впервые появилось несколько седых прядей.

Некоторые события в жизни заставляют по-новому взглянуть на окружающий мир и себя. Страшно, когда ты осознаешь, что от твоих действий зависит здоровье или даже жизнь другого человека, особенно, если этот человек – младше тебя, и на плечи внезапно сваливается ответственность за него. Еще хуже, если этот человек – твой друг.

Женя обедал дома в тот момент, когда кто-то позвонил в дверь. На пороге стоял один из дворовых друзей – Володька, ему, кажется, на тот момент было лет десять, может чуть меньше. Он по натуре веселый парень, свой человек, и во всех передрягах – заводила, от него не дождешься неуверенности или страха. Это обычно. Едва открыв дверь, Женя увидел Володьку с другой стороны: стоит, зареванный, дрожит, и повторяет сквозь всхлипы только «Чердак» и «Упал».

    Представьте себе обыкновенный советский семиэтажный дом. Внешне – один, но на самом деле этот дом состоит из двух частей. Условно говоря, это два дома, соединенные только «с изнанки». И конечно, в этом доме существует система вентиляции. Особенностью этой системы является то, что с восьмого этажа до самых подвалов проходит щель, как раз и разделяющая дом напополам. Сантиметров 30 в ширину, эта щель находится в стенах здания, в толстом, полуметровом слое бетона, а только в подвале, и на 8-ом, техническом этаже, щель не спрятана в стене. Там обычно ее закрывают железные листы.

Возможно, этот лист проржавел, и надо было его менять, или пласт металла утащили хулиганы, может быть, кто-то решил сдать “бесхозное” железо в пункт приема, это неизвестно. Факт в том, что нутро дома было не защищено, и на месте железного листа красовалась брешь.

То, что тех-этаж дома – не место для игр Женя в свои года знал. В отличие от соседей по двору, десятилетних мальчишек, Володи и Димы. Неизвестно, каким образом детям удалось попасть на такой манящий последний, но запретный этаж, и неизвестно кого в этом винить.

Как сказал Володя, они залезли туда, чтобы найти клад. К сожалению, сокровищ они не нашли, но нашли брешь в стене. Точнее, нашел ее Дима, провалившись вниз.

Женя бежал вслед за Володей в соседний дом, где играли ребята.

– Димка? Живой?

«Живой», – отвечают из глубин дома.

«И то хорошо», – подумал Женя.

Спускаясь по лестнице вниз, на каждом этаже кричали в стену, звали Диму, слушая, где именно он находится. Где-то между пятым и четвертым этажом голос из-за бетона слышен был сильнее, чем в других местах. На вопрос, как он остановился, мальчик ответил, что повис на арматуре. Чистое везение, Дима определенно родился в рубашке, потому что арматурные штыри не торчали вверх, а проходили горизонтально через щель. Женю подташнивало от мрачных картинок, что было бы, если бы штыри вверх… или что было бы, если бы их там не было совсем.

Шевелить ни руками, ни ногами Димка не мог – застрял намертво. К сожалению, это означало одно – времени совсем мало, ведь все знают, что жгут нельзя накладывать больше, чем на час. Иначе отток крови примет необратимый процесс, и зажатая часть тела больше не сможет восстановиться. И мальчик, застрявший руками и ногами, может просто не выдержать. Как только Женя это понял, мысли принялись лихорадочно искать способ вытащить друга.

– Ты не ранен?

– Не знаю.

– Болит что-нибудь?

– Не знаю!

Из щели эхом доносились рыдания, вперемешку с какими-то шорохами. Дима старался выбраться из ловушки. Между пятым и четвертым этажом начиналась истерика.

– Димка, не шевелись! Вытащим, не боись!

Женя изо всех сил старался бодриться и вести себя как взрослый, хотя страх подступал к горлу, заставляя очень часто сглатывать слюну. Он говорил нарочито уверенно, чтобы мелкий, не дай бог, не подумал, что все хуже, чем предполагалось.

«Нужна веревка». Первая разумная мысль. Второй не менее разумной мыслью было то, что рядом живет тренер из спортшколы, уговаривающий Женю записаться к нему на пятиборье. И у него наверняка должна быть веревка и план по спасению застрявших в шахтах. О том, что его может элементарно не быть дома, мальчик старался не думать.

Володю же трясло: он захлебывался и задыхался от слез. Паника распространялась: Дима внизу истошно кричал, чтобы его выпустили. Сам того не ожидая, Женя подошел к Володьке и изо всех сил встряхнул его как тряпичную куклу.

– Прекрати!

Володя скривил рот, взгляд сделался пустым. Он подошел к дыре, и тоненько пообещал другу, что все будет хорошо.

    Оставив Володю успокаивать Димку, Женя побежал так быстро, как только бегал. В голову пришла дурацкая мысль, что тренер бы похвалил за такое. Звонок, еще один. Диме повезло уже дважды – тренер был дома. Геннадий Владимирович молча выслушал сбивчивый рассказ, потер виски и также без слов быстрым шагом ушел куда-то вглубь квартиры. Оставшись на пороге, Женя не знал, что делать, ведь он не в гости пришел, и надо бежать обратно, срочно! Притоптывая на месте, он вертел головой в поисках веревки. Хотя какая веревка будет висеть в подъезде?

Геннадий Владимирович вернулся быстро, с веревкой на плече, и коротко спросил: «Куда?».

Женя опять несся со всех ног. Тренер не отставал ни на шаг. Лестница, подъезд, двор, опять подъезд и лестница.

С момента падения мальчика в вентиляционную шахту прошло около получаса, и медлить было нельзя, но как вытащить его? Руки прижаты к телу, ухватиться за веревку он просто-напросто не может, обвязать ее никак.

Тренер встал у одного края щели, велев мальчику встать с другого конца.

Они схватились за веревку с разных сторон и начали опускать ее на уровень мальчика. Необходимо было дать веревке проскользнуть под детскую ладошку. Спасатели, ребенок и взрослый, раскачивали веревку, но Диме никак не удавалось ухватиться за нее. Единственное, чем застрявший мог двигать – были кисти его рук. Спустя несколько долгих минут, стало ясно, что так ничего не выйдет.

Необходимо было менять тактику – мужчина сказал, что надо делать эдакую петлю, и Диме придется протащить ее под руку.

Мужчина закрутил узел на середине спасательного троса, и они с Женей опять встали по разные стороны щели. Женя видел, что на лбу у Владимирыча бьется жилка, а руки подрагивают. Но тренер заговорил абсолютно спокойно.

– Дима. Слушай меня внимательно. Сейчас мы опустим к тебе веревку. Тебе придется просунуть ее между рукой и телом.

– Я не могу! Очень плотно!

Мальчик хныкал.

И милиционеров вызвать уже не успеем, давно сидит, пока приедут, не дождешься. Внезапно Женя почувствовал себя очень уверенно. Выхода-то нет, надо вытаскивать – значит вытащим.

Веревка медленно раскачивалась. В глубину провала с носа у мужчины слетела капелька.

В тишине раздался первый радостный вскрик: «Схватил!».

– Дима, может быть больно, но ты должен довести веревку до подмышки.

Дальше действовали молча, и только где-то в углу причитал забытый всеми Володька.

Сдирая кожу о бетонную стену, Дима долго копошился.

Медленно, сантиметр за сантиметром, мужчина и мальчик вытаскивали застрявшего.

Когда они увидели Диму, узнать его было нельзя. Чумазый, ободранный и дрожащий, едва появившись, он мешком рухнул на стоявшего рядом Женю, и заревел.

Они вышли на улицу. Прохожие смотрели на мальчика в изодранной одежде, в ссадинах и кровоподтеках, который демонстрировал всем щербатую улыбку, и безостановочно болтал.

– Нет, ну как вы меня! А я там застрял, а вы меня вытащили, ух!

    Женя тоже слегка улыбался, хотя и чувствовал, как подрагивает левый глаз. Он посмотрел на Володьку, который плелся где-то сбоку, бледный и заплаканный: «Ребенок ведь еще совсем». 14-летний подросток ощущал себя другим человеком, каким-то постаревшим. Геннадий Владимирович шел по-военному, сдвинув брови.

Евгений вдруг нахмурился: только сейчас к нему пришло ощущение того, что первый раз в жизни рядом с ним прошла настоящая опасность. Он смотрел на младшего друга, почти познакомившегося со смертью, и не понимал, как тот может весело разглагольствовать. Он решил, что согласится на уговоры Владимирыча – запишется к нему в секцию и начнет заниматься пятиборьем.

Димка вдруг остановился и сказал: «Только маме не говорите!».

До сих пор мой отец, вспоминая эту историю, смеется, не считая себя героем. И только трогает пряди у виска, где в 14 лет впервые появились седые волоски.