English

Информационно-образовательный портал

Андрей Аствацатуров: «Мой успех был странен для меня»

Алексей ФЕДОРИЩЕВ, 27 сентября 2012

UntitledВ гостях у «Первой линии» Андрей Аствацатуров — известный писатель, лауреат многих литературных премий, неоднократно становившийся человеком года по версиям ряда авторитетных российских СМИ. В 2011 году Андрей стал победителем интернет-голосования премии «НОС», учрежденной миллиардером Михаилом Прохоровым и его сестрой Ириной Прохоровой. Однако господин Аствацатуров не только писатель, автор бестселлеров «Люди в голом» и «Скунскамера», но и блестящий преподаватель СПбГУ, литературовед. Алексей Федорищев побеседовал с талантливым гостем и узнал, каково сегодня быть писателем в России.

— Андрей, а что значит быть писателем? Это интеллектуально творить в стол или зарабатывать деньги?

— Мне кажется, Леша, что каждый этот вопрос решает абсолютно сам. Я думаю, что все-таки заработать деньги в современных условиях писателю невозможно. Во-первых, у нас у всех в России не самые большие тиражи, даже у самых топовых, самых распространяемых и самых читаемых авторов. Задумайтесь, ведь они не превышают 50-60 тысяч, поэтому роялти (часть выручки от продажи продукта, которую получает автор) не очень большие. На это жить невозможно. Например, блестящий писатель Леонид Юзефович (автор премиальных книг) живет на гонорары (насколько мне известно), связанные с его телевизионными проектами. Другое дело, если современный русский писатель выйдет на западный рынок. Но у нас немного таких авторов.

— Мистер Виктор Пелевин?!

— Да, действительно, Виктор Пелевин, я бы добавил еще Людмилу Улицкую, Владимира Сорокина и Андрея Герасимова. Вот они могут жить, занимаясь любимым делом. В принципе нас, писателей, всех переводят. Например, мои творения перевели на несколько иностранных языков. Вопрос в том, чтобы там выйти на рынок, нельзя просто перевестись, всех авторов переводят. Писатели в принципе должны где-то еще работать. На простые гонорары в наших условиях не прожить. Это не прибыльное дело. Может быть, это даже хорошо, ведь человек пишет больше для себя, а не для публики. Это такой правильный процесс. На Западе же ситуация иная. Там другого уровня тиражи, там больше людей читает книги, может быть, литература средне профессиональная выше. У них больше и агрессивнее работает рынок. Там много мегакнижных империй. У нас таких цифр просто нет, поэтому писательство — скорее больше развлечение для себя. Дело даже не в том, что мы хуже пишем, чем американские авторы или английские авторы. Я бы сказал следующее: среднего уровня современной российской литературы практически нет. У нас есть либо яркие, дико оригинальные, писатели, либо очень плохие писатели. Это вот с чем связано — писательскому мастерству следует учиться. Талантливых людей я повидал, Алексей, ужасно много. Но с этим талантом нужно обязательно работать. У нас есть только один литературный институт, где стабильно преподают одни и те же люди. Из этого литературного института не так много ярких писателей выходит. Есть отдельные имена. В принципе мы даже не связываем эти имена с литературным институтом. Это не кузница кадров.

— А в Америке не так готовят писателей?

В Америке ситуация другая. Там в каждом университете есть 5-6 классов (Creative Writing — творческое письмо), которые называются творческими мастерскими. Туда ходят очень многие. Более того, есть масса независимых разных структур, в которых организуют лекции и семинары. В каждом колледже 5-6 курсов, представьте. Это важно не для литературы, а для самих студентов. Люди туда ходят, получают кредиты, хотя и небольшие, но это им помогает в их жизни. Это очень популярные классы.

— И кто преподает?

— Как правило, ведут занятия известные писатели или люди, которые умеют учить прозе. Многие из них печатаются в журналах, например, в New Yorker-е. В этих классах учат, как написать рассказ, как нужно выстроить композицию, как организовать персонажную структуру, как работать последовательно с языком. У нас этого нет ни на одном факультете, хотя, казалось бы, способности к этому есть, литераторы и ресурсы имеются. Но у нас, похоже, руководство не догадывается, что это на самом деле дико помогает образованию. Как бы было здорово, если такого рода курсы, скажем, кто-то вел на журфаке. Не все бы стали писателями, но если часть из них принесла бы в какие-то издательства профессионально написанную литературу (замечу, что проработанную), то эти люди вполне могли бы состояться на писательском поприще. А так люди пишут, ориентируясь непонятно на что… на какое-то знание, где-то что-то прочитали, где-то у них был хороший лектор, кто-то им где-то как-то что-то объяснил. Или по наитию. Одно дело знание, другое дело ее глубокое понимание и вчувствование в литературу. Это разные вещи. Я, например, больше как филолог учу знанию о литературе, чем самой литературе. Это факт. И все мои коллеги так учат. Мне кажется, что американский подход мог бы стать очень перспективным направлением в обучении писателей в России. Сейчас тот будет иметь успех, кто это первый поймет. И кто это первый внедрит.

— Вы себя ощущаете больше писателем или героем своей книги?

— Герой моей книги — скорее человек похожий на меня. У меня в романах действуют вымышленные персонажи, рядом с которыми тут же находятся совершенно реальные люди. Это создает такое странное напряжение. Скажем, мне задают часто вот эти вопросы, а это действительно вы или не вы, это было или этого не было. Объясню. Герой — это часть этого времени, в которое он помещается. Он сам по себе, хотя и похож на меня местами. Просто это особенность такая: все писатели в разной степени автобиографичны. Например, как Байрон. Он придумал себе маску: такого трагического героя, самоутверждающегося, пафосного, демонического. Он ее, кстати, у Мильтона вычитал, он в нее поверил. И вот эту маску он хорошо знал. От этой маски он все время писал свои тексты, развивал свое творчество. У меня тоже есть некоторая маска. В моем случае это, скорее, полумаска: нос открыт, а верхняя часть или нижняя часть, наоборот, закрыты. Если бы не было каких-то черт во мне, то я бы не смог ее и понять. Или я люблю эту маску. Вот, например, мне нравится Вуди Аллен, мне нравится Довлатов, мне нравятся в литературе неудачники, лузеры такие, сомневающиеся люди. Конечно, какая-то часть этого есть и во мне, но я не являюсь полностью своим персонажем. Мне интересно с этим поиграть, посмотреть. В каждом человеке много разных личностей, ужасно много разных биографий, которые друг о друге и знать ничего не знают.

— Андрей, если Вам предложат сделку с условием, что Ваши книги будут продаваться миллионными тиражами, но каждую следующую книгу Вы обязаны написать в 2 раза хуже предыдущей, согласитесь?

— Боюсь, что нет. Какой смысл. В какой-то момент я избрал все-таки для себя литературу, потому что она меня как-то меняет. Я меняюсь, самовозрастаю. Я в свое время избрал филологию по той же самой причине, ведь когда я меняюсь, мне это приносит удовольствие. Например, я читаю лекцию, и у меня открываются какие-то новые идеи. Или я проговариваю старые, но по-другому их артикулирую, это приносит дикое удовольствие. То же самое происходит, когда занимаешься филологией. Ты сидишь, текст сложный, и вдруг он раскрывается какими-то неожиданными сторонами. И то же самое с художественной литературой. Поэтому если бы я сказал, что я буду роботом, то я пошел бы работать в бизнес, зарабатывать деньги. Это проблема, которую я уже решил для себя. Другие решают для себя иначе. В какой-то момент бывает так, что количество чернил, тебе отведенное, ты истратил. Я видел таких авторов, которые написали по одной блестящей книге, а потом, набив руку, приняли подобное предложение.

— Любой издатель заинтересован в определенной серийности продукта, он хочет видеть обозримое будущее, поскольку занимается этим непростым бизнесом. Вот я к чему задал предыдущий вопрос…

— Дело в том, что я писал для себя и не знал, что это будет опубликовано. Я об этом даже не думал. Вывешивал все в ЖЖ, потом стали накапливаться тексты, затем я стал задумываться, что это было бы неплохо опубликовать. Я был начинающим автором, не был в коммерческой ситуации. Мой успех был странен для меня. Для издателей тоже. Александр Иванов прямо говорил, что я тебя публикую, потому что мне прикольно, мне дико понравилось. Публикую для своего удовольствия. Он говорил, что к следующему лету мы, наверное, выползем на второй тираж. А мы выползли на второй тираж «Людей в голом» уже через неделю. Он приехал из Москвы и сказал, что мы сейчас второй запускаем, а еще через неделю — третий. Я не ожидал такого успеха. Теперь что касается определенной серийности. С Вами абсолютно согласен: издатели не любят коротко играющих авторов, но это везде. Я разговаривал с разными книжными агентами, и они мне говорили: «Андрей, а вторая-то книга у Вас есть? А третья будет? Нам не очень интересно иметь дело с автором, который просто опубликует одну книгу». Ведь успех может прийти не с первой, а со второй или даже третьей книги. Потом публика купит уже и первую, и вторую, и остальные. Кроме того, все будет переиздано. Так было с Акуниным. Не сразу смели с полок Фандорина. Успех начался с третьей книги, но уже шквальный. Когда я сдал книжку своим издателям, они сразу стали настаивать на второй («Скунскамера»), хотя я уже начал работать над ней. Они говорили, что на волне твоих успехов нужно выпустить вторую книгу, даже если она будет хуже. Нам не важно. Я ее сделал, но я сидел над ней столько, сколько мне было надо, а это — 2 года. Серийность — принципиальный вопрос, скорее всего издательство не будет иметь дело с автором, зная что у него только одна книга.

— Получается такая своеобразная цепочка, например, выпустить 2-3 книги и каким-то чудом снять кино. Это поможет?

— Кино это то, что приносит реальный доход. Но для индивидуального автора работать над кино весьма затруднительно. Я знаю истории, в которых писатели и продюсеры сталкивались лицом к лицу и просто не слышали друг друга. Каждый стоял на своем. В итоге писатель не получил пятизначный еврогонорар, а продюсеры не получили хорошего сценария. Есть сложности, надо их понимать. Впрочем, как и понимать то, что такое киноиндустрия в России (как я ее вижу). Это в отличие от Америки очень ограниченный мир. Это дети и внуки одних и тех же известных режиссеров, а всегда ли они имеют талант? Там же деньги, туда посторонних людей никто не пускает. Никто не готов делиться пятизначными долларовыми или еврогонорарами, поэтому это не путь для литературы.

— Мы подошли к теме медийности. На известного писателя все смотрят: как он выглядит, как говорит, что из себя представляет? Как с Вами получилось?

— Я привлекаю к себе определенное внимание. Я не изменил свой образ жизни, я одевался, как я одеваюсь. Пожалуй, я стараюсь аккуратно выражать свои мысли. Почему? Например, могу быть превратно понят, поскольку каждый человек хочет понимать лишь то, что он хочет понимать. Я все-таки стараюсь говорить не что-то банальное, а это не всегда понимают. Кроме того, медийность — это еще и ответственность. Какие-то важные вещи говорить иногда нужно. Это правильно. Я так считаю. Если человек публичный, то он должен отвечать за свои слова. Хотя иногда у писателя должен быть элемент определенной безответственности. Вот в целом и все: медийность вынудила меня быть осторожным и ответственным, больше я никак не изменился. Каким я был, таким и остался.

— Спасибо Вам, Андрей, за интересные ответы и за книги, конечно, спасибо. Успехов.

— Алексей, Вам за интересные вопросы спасибо и за приглашение. Всего доброго.

Справка «Первой линии»

Андрей Аствацатуров родился в в 1969 году Ленинграде, в семье потомственной питерской интеллигенции. Мало кто знает, что знаменитый писатель является внуком культового профессора ЛГУ, почетного доктора Оксфордского университета, Краковского, Берлинского и Карлова университетов, выдающегося советско-российского литературоведа и лингвиста мировой величины В.М. Жирмунского. Интересно, что особое место в научном наследии Виктора Жирмунского занимает фундаментальный труд «Немецкая диалектология» (1956), поэтому Виктора Максимовича считают основоположником советской германистики. Очевидно, Андрей Аствацатуров пошел по стопам своего деда. Помимо того, что Андрей Алексеевич является автором монографий «Т.С. Элиот и его поэма «Бесплодная земля»» (2000) и «Феноменология текста» (2007), он также трудится доцентом кафедры Истории зарубежных литератур СПбГУ и является руководителем программы «Литература» в Смольном институте свободных искусств и наук. Любопытно, что в 2009 Андрей Аствацатуров стал членом большого жюри премии «Национальный бестселлер». В 2011 — членом жюри премии «Дебют» (секция «Малая проза»). В 2012 — членом жюри премии «Новая словесность».

Фотография предоставлена пресс-службой премии «НОС»

Источник: www.prokhorovfund.ru

Rating 5 Просмотров: 7517 | Комментариев: 4

Комментарии

Наталья 5 мая 2021

ОЧЕНЬ интересно было читать!!!

Юлич Нуртдинова 7 марта 2014

Прекрасное интервью, очень умные вопросы!

редактор 4 октября 2012

Алина, спасибо! Исправили, автор не виноват - вылезло при сокращении

Алина Курпель 3 октября 2012

В ответе на вопрос "Вы себя ощущаете больше писателем или героем своей книги?", почти в самом конце, такая штука: "Мне она мне дико нравится". Думаю, опечатка.

Фотостена

  • image slider
  • image slider
  • image slider
  • image slider
  • image slider
  • image slider
  • image slider
  • image slider
  • image slider
  • image slider

«Спецпроект в ДП» продолжается

Сотрудничество Клиники коммуникационных проектов с «Деловым Петербургом» продолжается. Спикером второй встречи ...

Читать далее ...

О «русском» в мировой опере

Дмитрий Головнин - тенор, чей вокал в театральных кругах принято считать безупречным, а игру – проникновенной, ...

Читать далее ...

Не только День святого Валентина: праздники 14 февраля

Любовь – как много в этом слове… Постойте, не та цитата. Но и эта может описать любовь – то самое легендарное ...

Читать далее ...

Чего не хватает Петербургу как туристическому центру?

Всего проголосовало: 19

«Клиническая практика» – уникальный проект Санкт-Петербургского
государственного университета.

Это форма получения обучающимися
практических навыков без отрыва от
учебного процесса для решения задач,
поставленных клиентом

Информационно-образовательный портал Санкт-Петербурга и Ленинградской области, созданный студиозусами Санкт-Петербургского государственного университета.