«Мы и покруче H&M можем рекламные компании по экологии делать»: специалист «Валери» рассказала о состоянии экосистемы в Ленобласти

София Лощенова, 3 июля 2023

Ещё не остыла в памяти фраза Греты Тунберг о том, что «наш дом горит», как ООН выдаёт новую статистику на 2023 год, в которой указывает список самых экологически чистых зарубежных стран: Россия занимает 32-ое место из 180 возможных. Несмотря на «радужные» показатели, ситуация в стране не меняется в лучшую сторону, и существует риск снижения показателей индекса экологической эффективности.

Современная повестка требует разъяснений. О том, что такое экологическое проектирование и как оно помогает индексу эффективности оставаться на плаву, расскажет начальник отдела экологии компании «Валери» – Екатерина Пахомова. Также узнаем: есть ли в кодексе РФ законодательные «дыры», через которые «пролезают» недобросовестные предприниматели, почему 1 января люди в Ленобласти проснулись с недоеденными салатами и не вывезенным мусором и как школьный учитель смог заинтересовать Петербургский метрополитен плиткой из переработанного стекла.

– Что такое экологическое проектирование?

– Экологическое проектирование – это документы, которые помогают людям эксплуатировать, например, очистные сооружения (Очистные сооружения – это набор технологического оборудования, предназначенный для очистки сточных вод от загрязнений, – прим. ред). Для охраны окружающей среды создаются специальные проекты. Например, в проектной документации существует одноименный раздел, в котором рассчитывается количество образуемых отходов как во время строительных работ, так и в период эксплуатации. Любое предприятие имеет разные экологические документы, которые помогают им функционировать в рамках природоохранного законодательства и рассчитывать экономические затраты на образуемые отходы, которые, с одной стороны, можно продать, с другой стороны – утилизировать.

– Из кого состоит конкретно ваша команда?

– У нас два эколога, директор, лаборатория, которая занимается химической частью, и сотрудники, которые отвечают за проектную часть.

– В списке предприятий, которые обязательно должны иметь документы об экологической безопасности строительных работ, есть категория заповедников и парков. Каким образом зоны для прогулок могут нарушить экосистему?

– Если говорить о слабо охраняемых территориях, например, парках, то люди, допустим, гуляют там, покупают бутылочку воды или мороженое, тем самым образуются отходы, которые необходимо вывозить или собирать. Где присутствует человек, там всегда образуются отходы, как и от любой юридической деятельности, поэтому наше законодательство рассчитано на то, что у каждого юридического лица должен быть как минимум паспорт на отходы – документ, который обозначает, что есть такой отход с таким-то названием.

– Хорошо ли продумана система законодательства в РФ относительно экологии?

– Наша система несовершенна, и есть над чем работать, просто проблемы надо научиться признавать и искать пути решения. Сейчас мы говорим не о том, кто прав, а кто виноват, просто нужно начинать с законодательства. Как бы не было обидно иметь несанкционированные свалки – они появляются – с одной стороны, из-за недобросовестных исполнителей, с другой стороны, потому что официальные полигоны дорого стоят.

– Как вы считаете, помогает ли экологическое проектирование снизить риски выбросов токсичных веществ в атмосферу или предотвратить загрязнение окружающей среды?

– Тут такой момент, я бы сказала, совести, потому что, с одной стороны, позволяет, но дальше вступает в силу тот момент, что не все предприятия это выполняют. Законодательство не настолько жесткое, чтобы боялись не исполнять. Все эти системы можно совершенствовать, суть остаётся неизменной: посчитали, определили, что такое-то количество цинка выбрасывает то или иное предприятие. Оно, например, выбрасывает больше, и, чтобы его наказывать, нужны санкции. Штрафы есть, но они не особо действенные. Может быть у этого предприятия не было финансовой возможности поставить хорошее оборудование, и оно начинает всячески обходить эти моменты. Поэтому я считаю, что это комплексная проблема. Решить её только экологическим проектированием…Я бы не взялась давать такой однозначный ответ.

– Вы не думаете, что если не хватает денег на документацию, соблюдение прописанных норм и компания понимает, что может навредить экологии, то лучше не браться за проект и сделать его менее масштабным, чтобы средств хватило на обязательные расходы?

– Я бы поступала так: премировала бы компании, давала бы налоговые поблажки. На самом деле хороших людей больше, чем плохих, так и организаций: если присмотреться, то злостных нарушителей не так много. Есть ещё категория людей, которые не разобрались и не знают законодательства, и здесь тоже нужно заниматься просветительской деятельностью. То есть ты приходишь в МФЦ, у тебя висит социальная реклама: «Найми социального работника, который поможет бабушке оформить пенсию». И здесь также! Какая-нибудь парикмахерская может не знать, что должна иметь в документах сведения касательно вывоза отходов и прочего. Безусловно, незнание законов не освобождает от ответственности, но заниматься просветительской деятельностью нужно. Да, нельзя валить все только на государство или отдельные организации, и да, многое делается: при правительстве Ленинградской области есть общественная палата, которая занимается общественной деятельностью и просвещением, но ее не хватает на всех юридических лиц.

– В 2020 году ВЦИОМ проводило исследование, по итогам которого 30% россиян считало, что ситуация с экологией в России более чем удручающая, «каждый третий готов участвовать в протестных акциях, если таковые пройдут в их городе», – говорит директор «Особого мнения» Екатерина Курбангалеева. Как вы можете прокомментировать недовольство россиян, обосновано ли оно?

– Как обычный человек определяет, что у него все плохо с экологией? Смотрит, чисто ли вокруг его дома, часто ли вывозятся отходы со двора или из контейнера, который стоит рядом с домом. Нужно оценивать не всецело по стране, а местами: у нас много моногородов, где есть крупные предприятия и испорченная экосистема. Если приехать в Сясьстрой, где есть предприятие по производству туалетной бумаги, там ужасный запах, людям жить невозможно, но они живут, хотя у них один из самых больших процентов онкологии по стране. Взять ту же самую Москву – город большой, а с проблемами не справляется. В противовес возьмём какой-нибудь маленький город, допустим, Кингисепп, я не видела там грязных улиц, потому что есть чёткая организация вывоза отходов, уборка территории работает исправно.

– Ваша компания существует на рынке уже 13 лет. Как вы считаете, изменилось ли что-то после того, как люди стали все чаще говорить о важности экологической повестки?

– Я считаю, что все меняется в лучшую сторону. Те же предприятия меняются, законодательство совершенствуется. Сейчас мы, как в налоговой сфере, переходим на электронный документооборот, налаживаем сдачу отчетности. Есть, конечно, спорные моменты, как, например, с региональным оператором. В Санкт-Петербурге эта система показала себя крайне плохо, особенно в первое время. Проблема была связана с тем, что 1 января 2023 года вступил в силу новый закон. До этого мусор вывозило много компаний, у которых были договоры с управляющими компаниями, ЖСК, какими-нибудь частными домами. Первого января все изменилось и мусор стал вывозить региональный оператор, поэтому все новогодние праздники у многих не вывозили отходы. Эта система налаживалась долго, и даже сейчас крайне сложно заключить договор с региональным оператором, потому что приходится очень долго ждать: сложные схемы заполнения договоров и тд. Есть много моментов, над которыми стоит поработать, например, с теми же самыми ценами приемки отходов.

– На наше интервью вы пришли с маленькой дочкой Аней. Как вы думаете, когда она станет постарше, как в Ленинградской области будут обстоять дела с экологией?

– Я надеюсь, дела будут идти хорошо. Потому что если вспомнить моё детство, когда я ездила на дачу, там никто отходы не вывозил. Все было очень скромно: мы находили какую-то ямку и всей деревней закапывали туда мусор. Ничего хорошего из этого не выходило. Сейчас в той же Ленинградской области во всех садоводствах и деревнях вывозятся отходы, стоят контейнеры. Может быть, там не все так быстро делается, по, по крайней мере, это едет на полигоны. И пусть едет! Пусть полигоны совершенствуют свои технологии по переработке отходов. Мне бы хотелось, чтобы мы научились делать какие-то полезные вещи из отходов. Вот это нам стоит развивать. Наши бренды сейчас начинают разбираться в этой сфере, производить, например, детскую одежду из переработанных материалов. Тот же самый «Gloria Jeans» использует переработанный деним. «Жемчужная Плаза» собирает старую одежду, просит арендаторов соблюдать законодательство, взвешивает отходы, на контейнерных площадках у них чистота и порядок, они в этом отношении молодцы. Могу говорить об этом, потому что мы с ними работали.

– Я вспомнила пример, который знаком многим — «H&M». В магазине можно было сдать старую одежду и получить скидку 15% на одну вещь в чеке при следующей покупке. Может быть в России экологическая сторона плохо развита с точки зрения маркетинга?

– Тут дело в искренности данной истории. Это было ради рекламы или им действительно хотелось сделать что-то хорошее? И тут уже вопрос касается не столько экологии, сколько ценообразования: чтобы дать какую-то скидку, её нужно куда-то заложить. Пусть это будет даже искусственно сделанная история, визуальный обман для человека, в хорошем смысле, главное, чтобы это стало модным и давало плоды.

– Рассказываете ли вы своим детям про правильное отношение к окружающей среде?

– На следующей неделе пойду в садик к старшему сыну, у них там день самоуправления, родители будут вести занятия. Меня попросили рассказать, чем занимается наша компания. У них возникла проблема: дети всю зиму ели снег. Вдоль садика припаркованы машины, а им рассказывают, что у них заболит горлышко. У них не горлышко заболит, у них будет отравление нефтепродуктами. Вообще есть хороший пример государственного учреждения, в котором ребята собирают крышки на переработку – Детский сад №94 Красносельского района.

– Есть ли в практике кейсы, которые запали в душу?

– Это не совсем наш кейс, это скорее история из жизни. Мне как-то знакомый рассказал про обычного учителя, который разработал технологию, как из стекла можно сделать плитку. Он приехал в Санкт-Петербург и попытался достучаться до остальных, и его поддержали в нашем метрополитене. Даже самым обычным людям, которые никак не связаны с темой переработки, приходят, с одной стороны, простые, с другой, гениальные идеи, и я бы даже пожелала обращать внимание именно на таких людей и пытаться воплощать такие идеи: особо экономических затрат не требуют, зато требуют поддержки.

– Однако определенные средства все же придется выделять, а значит необходимо будет повышать налоги. Общество и сейчас недовольно их большим количеством, если еще повысить и сказать, что это пойдет на благо экологии, вряд ли это кого-то замотивирует. Что делать в таком случае?

– Тут, конечно, такой социальный момент: если мы хотим увеличить пенсию или потратить деньги на экологию, мы, наверное, увеличим пенсию. Я не экономист, и думаю, что люди, которые занимаются в стране экономикой, если захотят – смогут придумать, откуда взять деньги. И не прямым способом, то есть повышением налогов. Мы же находим деньги на какие-то другие цели, не повышая при этом налоги. Человек принёс бутылочку воды, ему дали скидку в магазине, а эта скидка окупилась налогом тому же магазину. По сути, никто ничего не потратил, но каждый что-то приобрёл.

– Были ли в вашей практике известные российские или питерские проекты с крупными компаниями?

– Сейчас мы работает с Левашово по проекту, связанному со строительством нового аэродрома. С РЖД были проекты, в основном связанные с освоением лесов.

– Насколько сложно работать с крупными компаниями?

– Тут вопрос в том, что с ними начать сложно работать, поскольку это тендерная система. Нужно много участвовать, собирать документы. Когда работаешь с крупной компанией, встаёт вопрос времени, потому что каждый документ нужно подписать, а подписывают его несколько человек, поэтому сложность заключается в бюрократической машине.

– Какой фразой вы бы хотели закончить это интервью?

– Я бы всем пожелала быть лучше, замечать проблемы и стараться их решать. Детей учим, что нет нерешаемых проблем, вот и сами должны к тому же стремиться!