«Четвёртый закон Кеплера»: как соединяются астрономия и поэзия

Полина Дмитриева, 29 января 2024

Кристина Лобанова — поэтесса из Кургана. Её стихотворения можно увидеть в журналах «Аврора», «Мгинские мосты» и «Литературные знакомства», а также в группе во Вконтакте «Четвёртый закон Кеплера». «Первая Линия» продолжает говорить о современной поэзии в интервью с Кристиной об источниках вдохновения и литературных объединениях.

Как вам пришла идея о названии «Четвёртый закон Кеплера»?

Название и оформление группы — сложная задача. Многие более опытные коллеги по перу утверждают, что в названии обязательно должно быть полное имя автора, и я поначалу пыталась его туда вписать, но в итоге отказалась от этой идеи в пользу той, которая пришла ко мне изначально.

Я учусь на астронома в СПбГУ и специализируюсь в области небесной механики, и три закона Кеплера являются в ней основополагающими. Четвёртого же закона как такового не существует, это некая надстройка, продолжение того, что представляет из себя моя жизнь на данный момент.

Когда вы начали писать? В группе самое раннее стихотворение датировалось 2020 годом.

Группа появилась не так давно, а писать я начала ещё в детстве, хотя никогда не работала со своими стихами всерьёз лет до девятнадцати. Можно сказать, я просто тренировала слух, чтобы слышать стихотворный ритм, не более того. На мой взгляд, это полезный, но далеко не самый важный навык для поэта.

А какие навыки самые важные, на ваш взгляд?

Для меня как для первой читательницы и критика собственных стихов очень важен баланс между качеством исполнения и искренностью. Скажем, я могу набить руку, обогатить свой словарный запас и создавать красиво звучащие строки, но с большой вероятностью ни мне, ни другим читателям эти строки не понадобятся. Понравятся, может быть, но не понадобятся.

Мне кажется, любая единица творчества должна решать какую-то задачу, пусть даже самую маленькую, пусть даже поставленную автором только для самого себя. В последнее время я лучше отлавливаю в собственном творчестве «проходные» стихи, написанные просто для разминки — они тоже нужны и тоже решают свою задачу, конечно, но я их не публикую.

Говоря более общими словами, поэту, как и любому автору, нужно уметь быть критиком для самого себя. Думаю, это самый важный навык.

Какие обычно задачи вы ставите для самой себя, создавая стихотворения?

Я люблю об этом размышлять, и чем дольше размышляю, тем меньше ответов нахожу, если честно.

У меня есть периоды, когда задача довольно ясна и объединяет сразу несколько стихотворений (я люблю называть их циклами, хотя необязательно публикую вместе). Например, стихи могут быть посвящены конкретному человеку или событию в моей жизни. Они могут не быть автобиографичными, но я знаю, что послужило для меня импульсом к их написанию. Другой пример: полгода или год назад меня сильно заинтересовали библейские сюжеты, связанные с Девой Марией, и я некоторое время искала материал, на основе которого постепенно создавался цикл стихов «Ecce Virgo». Его я до сих пор не решилась выложить целиком, поскольку мой внутренний критик не совсем доволен исполнением. Вот тут баланс, о котором я говорила раньше, был нарушен в пользу искренности: я получила удовольствие от работы с темой, но моих навыков слегка не хватило.

Иногда задача не ясна мне самой, но я чувствую, что стихотворение важное, оно каким-то правильным образом преломляет и концентрирует мои эмоции и переживания. Тогда я его оставляю, хотя, например, на ЛитО «Молодой Петербург», куда я иногда заглядываю, подобные стихи не жалуют. Важный совет, который мне там дали: попытаться пересказать стихотворение прозой и увидеть, какие места проседают... Но проблема в том, что при желании я могу объяснить любое свое стихотворение, и даже не одним способом. Это зыбкая почва.

Тогда как раз хочу спросить про стихотворение «Ангел-рыболов». О чём оно?

Думаю, оно во многом созерцательное, близкое по духу к колыбельным. Я очень люблю колыбельные. Я старалась сделать это стихотворение немного сказочным, почти детским, но при этом осторожно вплести более серьёзные мотивы, которые были бы лучше знакомы взрослому человеку. Не могу сказать, что у меня всё получилось, стихотворение было написано ближе к началу моего творческого роста, когда я только-только узнала про семинары, конкурсы и различные литобъединения и выслушивала довольно суровую критику в свой адрес.

К слову, про литобъединения. Правильно ли я понимаю, что они нужны для того, чтобы обсуждать стихотворения, тренировать выступления на публике и в целом помогать друг другу?

В целом — да. К примеру, «Молодой Петербург» под руководством Алексея Дмитриевича Ахматова собирается несколько раз в месяц в «Доме писателя». Там все желающие могут прочитать свои стихи и услышать советы и замечания от других участников. В Петербурге много подобных ЛитО. Большинство людей не имеет представления о бурной поэтической жизни города, но стоит соприкоснуться с ней в одной какой-то точке, как открывается великое множество возможностей: поэтические вечера, фестивали, выездные семинары. Поначалу голова идёт кругом, но со временем находишь то, что тебе близко. Никто никого не ограничивает, можно побывать везде и найти людей, которые близки по духу и с которыми комфортно общаться и развиваться.

Можно обойтись и без ЛитО, конечно. Это непростой момент, с которым я столкнулась, решив делиться своим творчеством: есть тысяча и один способ стать поэтом и найти себе читателей, никакой из них нельзя назвать однозначно действенным. Можно прийти в ЛитО и довериться мастерам, хотя это субъективное понятие. Я бы определяла мастера как человека, чьё творчество мне созвучно и чьи советы мне помогают. Можно пуститься в свободное плавание и, скажем, развиваться только в сети, набирать себе аудиторию с помощью рекламы и знакомств с другими «сетевыми» поэтами. Вообще, «сетевой поэт» — это не мною придуманный термин, его иногда используют с пренебрежением, но я эту точку зрения не разделяю.

Поэт — это тот, кто решил назвать себя поэтом. А дальнейшие вариации определения зависят от творческих задач.

Я обратила внимание, что в ваших произведениях часто используются необычные, яркие сравнения («читал, словно карту новых мест», «вяжет прошлое, как хурма») и олицетворения («мыши-секунды», «свернулось ужом постоянство»). Как вы создаёте такие неочевидные образы, что вас вдохновляет на них?

Не могу сказать, что у меня есть чёткий алгоритм. Я просто перебираю всё, что есть в моей голове: обрывки воспоминаний и впечатлений, образы из художественной (и не только) литературы, из других областей искусства — и сочетаю их разными, зачастую случайными способами. Оцениваю то, что получилось, и либо использую, либо ищу дальше. Это всё происходит неявно, не до конца осознанно, иногда на фоне каких-то других занятий.

Несколько ваших стихотворений положено на музыку, мне больше всего запомнились из них «Резонансы». Как вы воспринимаете свои стихотворения — как потенциальные песни или всё-таки как стихотворения?

«Резонансы» были интересным опытом мелодекламации, но, увы, фоновая музыка мне не принадлежит, так что это чисто любительская запись. К слову, есть целый фестиваль мелодекламации «Петербургский ангел», который проводится силами энтузиастов.

Я люблю петь и занималась музыкой в школьные годы, но панический страх сцены не позволил мне развиваться в этом направлении. Иногда я создаю несложный аккомпанемент для своих стихов и записываю собственное исполнение на телефон, но это скорее баловство и эксперимент, хотя я стараюсь сохранять наиболее удачные записи.

Мне иногда говорят, что мои стихи хорошо бы звучали в виде песен. В глубине души я воспринимаю это как самый ценный комплимент, но не сильно расстраиваюсь, если они так и остаются стихами. Я никогда не пишу тексты песен, это всегда по природе своей стихи.

Кто из писателей и поэтов вас вдохновляет?

Моя знакомая петербургская поэтесса Мария Леонтьева открыла для меня мир стихов Юрия Викторовича Казарина, уральского поэта. Это необычно, потому что я родом из Кургана, который считается столицей Зауралья, а о таком замечательном человеке узнала лишь в Петербурге. Из классиков мне близка Анна Ахматова.

На стыке поэзии и прозы я очень хочу отметить Оксану Васякину. Её роман «Рана», посвящённый смерти матери, стал для меня большим откровением, и я бы хотела стремиться именно к такой степени искренности в собственном творчестве. Хотя Оксана как поэтесса известна своими верлибрами, а я придерживаюсь традиционной силлабо-тонической формы.

Также сейчас я увлеклась научной фантастикой – в первую очередь Азимовым, – что может непредсказуемо отразиться на моих стихах, но мне нравится элемент непредсказуемости в собственном творчестве.

А из зарубежных поэтов?

Я совсем недавно начала проявлять интерес к зарубежной поэзии и пока что могу с уверенностью назвать только Рильке (его я читаю в переводе, так как не владею немецким). У него, кстати, тоже есть цикл стихов, посвящённый Марии и сюжету Благовещения, а ещё — замечательная книга «Письма к молодому поэту». В ней он приводит свои рассуждения о разных моментах творческой деятельности, которые могут быть неочевидны для начинающих творцов (не только поэтов).

Знание английского помогает мне с чтением Блейка и Фроста, а также Эмили Дикинсон. Об Эмили, к слову, я узнала из одноименного сериала. Очень здорово, что существуют подобные вещи, нацеленные на популяризацию поэзии.

Если бы вы составляли свои «Письма к молодому поэту» (или, к примеру, могли бы дать совет самой себе в прошлом), то что, на ваш взгляд, важно учитывать начинающим творцам?

С одной стороны, важно поверить в свои силы и дистанцироваться от мнения окружающих. Поэзия, как и любое творчество, всегда неоднозначна, всегда создаёт внутренний дискомфорт. Можно писать стихи в качестве хобби, в терапевтических целях, а можно пытаться выйти к читателям — и то, и другое одинаково ценно и прекрасно.

А с другой стороны, если человек решает освещать своё творчество, ему придется столкнуться с критикой. Далеко не всякая критика полезна, но порой люди видят то, чего сам поэт не замечает. Погоня за такими сюрпризами может быть весьма увлекательна.