ДИАЛОГИ ОБ ОТТЕПЕЛИ В ДЕКАБРЕ

Александра САБЫНИНА, 19 декабря 2016

Во дворе художественной академии стоит карета скорой помощи. Кто-то потерял сознание. Но поток людей, желающих попасть в актовый зал «мухи», беспрерывен. Именно так 17 декабря в Академии барона Штиглица проходили «Диалоги» общественно-культурного проекта «Открытая библиотека». Такое оживление людей не случайно, ведь один из спикеров проекта – Владимир Познер. Мэтр российской журналистики вместе с Юрием Сапрыкиным стали участниками дискуссии «Оттепель. Кино. Шестидесятые».

– Люди какие-то неадекватные, – с искренним недоумением произносит волонтер, стоящий у входа. В этот самый момент бойкая седая старушка прорывает оборону из интеллигентных и робких студентов-добровольцев и сливается с разнородной массой людей, собравшихся послушать Познера. Маленький, но архитектурно изысканный актовый зал художественной академии явно не готов к такому наплыву слушателей. Организаторы уже успели вызвать скорую – люди так и норовят упасть в обморок. Спертый воздух разрезают аплодисменты, в зале появился главный гость этого вечера – Владимир Познер. Сосредоточенно и неэмоционально он проходит мимо сотни глаз слушателей «Диалогов». Дискуссия под традиционным руководством Екатерины Гордеевой начинается.

Для тех, кому не хватило места в эпицентре событий, подготовлены два соседних зала, где ведется прямая трансляция дискуссии. Но и там дела обстоят не лучше. Тот же недостаток мест и духота. Но при всем при этом стоит тишина. Изредка слышны шепот слушающих и уговоры волонтеров, стоящих у резных решеток, которые ведут в актовый зал: «Там нет места, вам станет плохо». А в зал рвутся самые незащищенные слои населения: старушки, женщины с детьми и беременные. Стоящие, сидящие, опершиеся о стены люди пытаются услышать речь Познера и внять ей.

Общественная дискуссия была посвящена теме оттепели.

– Вся страна верила Сталину, кроме тех, кто сидел в лагерях. Разоблачение культа вождя вызвало недоумение у многих, – начал Познер. Напомним, во время XX съезда КПСС Хрущев сделал доклад «О культе личности и его последствиях», в котором были подвергнуты критике непоколебимое величие Сталина, в частности, его репрессии. Именно этот хрущевский период жизни СССР принято называть оттепелью.

– Мой отец идеализировал Сталина, не верил в существование ГУЛАГа. Таких людей было очень много. Во время второй мировой войны моя семья жила в Нью-Йорке, отец купил контурную карту европейской части СССР и черным карандашом рисовал наступление немцев. Он был убежден, что фашизм не может победить социализм. Потом красным карандашом отец рисовал контрнаступление. Я гордился тем, что русский, хотя и не знал ни одного слова по-русски. Я очень хотел быть им. В те времена в Америке все русские были героями.

Как известно, Владимир Познер все-таки приехал в СССР, где идеализированное представление было развеяно. Познера не приняли в ВУЗ из-за «не той биографии» и «не совсем православной фамилии». «Оттепель, наверное, спасла мою семью».

Оттепель – и решение «сверху», и ожидание простых людей.

– Все надежды народа были связаны с воплощением в жизнь того, что было обещано Лениным, за что воевали отцы, а не с разоблачением настоящего строя.

Владимир Познер подчеркнул, что говорить сегодня об оттепели и сравнивать настоящее время с шестидесятыми годами неуместно.

– Двадцатилетние парни тогда мечтали о будущем страны. Сегодня тоже есть мечты, большие, маленькие – разные, но они другие. Их нельзя сопоставить. Познер убежден в том, что человеческая память избирательна в вопросах прошлого. Владимир Владимирович привел в пример коммуналки, пустые прилавки, которые не всегда предпочитают вспоминать.

Не обошлось без обсуждения современных политических проблем, часто острых, на что особенно акцентировал внимание Юрий Сапрыкин. Завершающим аккордом политической тематики в конце дискуссии стал вопрос из зала: «А сегодня все-таки скажут что-то о культуре, о кино, как обозначено в заглавии дискуссии?». Но осью «Диалогов» несмотря ни на что все же остался исторический дискурс.

–Скажите, а что такое «не выездной»? – такой вопрос однажды получил Владимир Познер от пятнадцатилетнего юноши.

– Он вообще не понимал, что такое не выездной. Вот это существенно. Он не лучше и не хуже. Другой. Вот когда произойдет такой разрыв понятий в современном обществе, тогда и можно будет говорить об оттепели, – закончил Познер.