ЧУЖИЕ СРЕДИ СВОИХ

Александр БРЕЗГИН, Виталина ФОМИЧЕВА, 12 декабря 2016

«Живая Библиотека» – это одно из незаслуженно редких в России событий, где любой человек может посмотреть в глаза своим стереотипам. А еще «Живым книгам» – людям, которые не боятся рассказать о себе и о том, что делает их особенными, которые находятся в постоянной борьбе с остальным миром за свою идентичность. Корреспонденты «Первой линии» побывали на одной из таких встреч, чтобы увидеть «не таких, как все».

В этом цикле историй мы расскажем об одиннадцати совершенно разных людях, отстаивающих свое право на нормальную жизнь.

Выпускник детского дома

Николаю восемнадцать, он вихраст, одет в костюм с синей атласной бабочкой. Улыбается, смущенный пятью своими читателями, искренне старается уследить за потоком вопросов, ответить подробно.

Алексею восемнадцать, он одет в простой свитер и джинсы, держит руки у шеи, смотря в стол. За всю беседу он не произносит ни слова.

– Я благодарен государству, детдому, – кивает Николай. – Просто ну а где бы я без него был? Жил бы сейчас на свалке. Я в детдоме с семи лет: с трех лишился родителей. Сейчас создаю комикс, чтобы объяснить людям, что такое жизнь выпускника детдома. Ведь большая часть возможностей закрыта: попасть в хороший университет, например. Вся наша учеба была направлена на будущую работу, на труд, а не на изучение предметов.

Улыбающийся все время Николай смотрит в другую сторону.

И есть мнение, что детдомы зажрались, – подарками, в смысле, – но это не так.

Вообще, кстати, детей в детдоме стало меньше. Раньше было 250, теперь 90. Каждый год почти по десять забирают, это очень много. И есть мнение, что детдомы зажрались, – подарками, в смысле, – но это не так. Просто сейчас тенденция дарить поездки, походы и все такое – это правильно, это запоминается.

Всех детдомовцев Николай называет только так: дети.

– Подарки отбирают постоянно. Кому-то понравилась вещь, он зовет хозяина, они дерутся, и выигравший уходит с ней. Доносить преподам нехорошо, за это гнобят. Против драк есть условные меры: пишут записку (называется «докладная»), если человек плохо себя ведет. Он отправляется на медосмотр, потом его везут в Сиверскую . Причем могут сказать: «Вот, в Питер едешь». И он такой радостный: «Ура, поеду, фоток привезу, где я был». А в психушке его там пичкают таблетками три месяца. Приезжает обратно он весь белый и пухлый, на него смотреть невозможно.

Николай зло смеется и качает головой.

– Вообще в детдоме надо быть более-менее лидером, в мероприятиях участвовать. Если ты хорошо себя показал, то тебя по решению главных отправляют в поездку. Сложно найти баланс между преподами и теми, кто других гнобит. Вот ты любишь преподавателя, он старается тебя защитить, но на него все равно гонят.

Мальчики в детдоме отдельно от девочек, но отношения есть. Некоторые сбегают за пределы детдома, занимаются там своими отношениями, – Николай смущенно смеется. – Но если их ловят – тоже могут отправить в психлечебницу.

Главная трудность – общение с незнакомцами. Ну как заговорить с чужим человеком?

А мне самому сейчас девушку еще рано. Для семьи нужно встретить такую, которая будет любить и уважать. Побыли и разошлись – это не очень.

Хотя сейчас спал контроль: ты вышел из детдома и никто тобой не занимается. Теперь все сам. После выпуска нам предоставили квартиру, помогли с работой. У нас есть среднее специальное – как там коротко? Ссп? Путаюсь постоянно в этом. Я повар, а Леша столяр. Много сложностей. Первый медосмотр, например, был проблемой, раньше врачи к нам приезжали. Главная трудность – общение с незнакомцами. Ну как заговорить с чужим человеком? Выпускников многие пытаются обмануть: подсунуть наркотики, увезти на неоплачиваемую работу, кинуть на деньги.

Сейчас работаю в Икее мастером сборочного отдела. Больше сказать не могу, сами понимаете, нужна конфиденциальность, я не могу разглашать некоторую информацию, – важно заканчивает Николай.

Чайлдфри

Эту пара заметна со всех углов помещения. Хельгус и Виктория Новые приветливы, у обоих висят значки Живой Библиотеки и сообщества чайлдфри.

Х: В 13 лет я задумался о жизни: думал о разводе и трагедии детей. Очень большой мешок проблем. Не жениться – проблем не будет. Есть проблемы, которые от нас не зависят, а дети – зависят. В 1985 я принял решение стать чайлдфри, повзрослел, но убеждения не изменил. Как только я узнавал, что девушка хочет ребенка, я под благовидным предлогом сливался. Пока она мне подлого залета не подстроила – я же не хочу в алиментную кабалу на 18 лет!

В: С детства не имела тяги общаться с детьми. Было скучно с ровесниками, и я полюбила читать. Меня жутко раздражала мамина фраза «Иди поиграй с другими детками». Я брала книгу из дома и находила укромный угол. Но я человек не от науки, и высшего образования у меня нет – писать какие-то дипломы не мое совершенно. Со средним специальным работаю секретарем.

Я же не хочу в алиментную кабалу на 18 лет!

Х: Познакомились мы на встрече группы чайлдфри. С самого начала мы знали, что никто никому никаких подлостей делать не будет, презервативов прокалывать, например. Пара получилась идеальная.

В: Если я представляю, что оно может у меня родиться, то начинаю паниковать. «Женщина должна рожать детей!» – мама говорит. Но эту тему мы старались обходить стороной. Отец стоит на том, что если я счастлива, то все остальное не важно.

Х: У родителей нет таких рычагов давления, чтобы заставить совершеннолетнего человека завести ребенка. Хороший родитель будет счастлив, когда его ребенку хорошо. Иначе это дрянной родитель, который воплощает свои амбиции. Я все равно не продолжусь в своих детях. Да и бессмертие – это не благо. Род можно и не продолжать.

В: На работу устроиться сложно, потому что все спрашивают: «Когда в декрет?» И они не верят мне! За счет того, что находятся нечестные бабы (я употреблю именно это слово), которые приходят беременные на работу, а через некоторое время признаются, и ты ее уже не выгонишь с работы, потому что закон запрещает.

Х: В обычной жизни никто с пеной у рта не критикует. Противники вообще смелы только в интернете. Не в этом городе, где всем на всех плевать. Были у меня там несколько знакомых, которые начали мне доказывать, чуть не взорвались: «Да ты же мужик! Ты должен сына родить!» Я им сказал, куда надо пойти.

В: В реальности на меня не давят, а в интернете нападают. Если человек агрессивно навязывает свое мнение – человек ущербный и прогнулся. Друзья же принимают, что это моя жизнь, и я проживу ее сама.

Тем не менее, однажды «свободная» пара чуть не стала родителями. Несмотря на бесплодие Хельгуса (98% бесплодного семени по признанию героя). «Я была беременна три недели, и две недели длился мой затянувшийся аборт», – вспоминает Виктория.

Сэкономленные на детях деньги мы потратим на подносчика стакана.

Х: Мы наши идеи не пропагандируем. В самом слове «чайлдфри» есть свобода. Мы НЕ ненавидим тех, кто заводит детей, потому что если ты ненавидишь, ты не можешь быть свободным априори. Сами журналисты просят рассказывать о нашем стиле жизни – я хожу на дебаты с многодетными семьями, например. В группе, которую мы ведем, четырнадцать с половиной тысяч человек. По городам есть наши «клики». Там люди знакомятся, делают веселые фото, отношения завязывают. Даже матери сидят, чтобы просто отдохнуть от детей иногда и поговорить.

Сэкономленные на детях деньги мы потратим на подносчика стакана. И вообще, идея о подносе стакана порочна, так как вы растите не раба себе, а ребенка. И не факт, что они вас к концу жизни не бросят.

Аутистка

При слове «аутист» в воображении обычно всплывает человек эмоционально нищий, но с необычайными способностями, к примеру, в искусстве или точных науках, как Моцарт и Эйнштейн. Но за столом с такой табличкой сидит девушка-тинэйджер, пулеметной очередью тараторя свою историю.

Айман Экфорд всего 21 год. На ее голове плотно сидят наушники, в руках отливает синим магнитный браслет-конструктор, который она иногда теребит.

– У меня синдром Аспергера . Училась в школе с физмат уклоном – хотелось убиться. Особо не дрались, правда, один парень целый год душил. От родителей особой помощи не было, но школа была элитная – она и помогла. Некоторым везет меньше.

Мою девушку, – а она тоже аутичный человек – в школе избивали, ведро на голову надевали, вещи воровали. Мама ее пришла разбираться, и стало еще хуже. А мне просто однажды объявили бойкот. Но от этого даже проще стало. К концу школы было сильное обсессивно-компульсивное расстройство – у аутистов оно бывает чаще, чем у остальных. Еще тогда я узнала, что я лесбиянка. Родители не принимали. Я буквально молилась, чтобы все стало проще, но через десять минут начиналась паника. Паника охватывала меня и на всех тестах и экзаменах, физически не могла их сдавать.

Айман быстро переводит взгляд с одного читателя на другого, ни на ком не останавливается надолго. Она сидит в куртке, и кажется, что куда-то очень опаздывает и вот-вот уйдет, но что-то важное удерживает ее здесь.

– Два раз пыталась получить высшее и один раз – профессиональное образование. Выбрать было сложно, потому что интересуюсь многим: фондовым рынком, режиссурой кино, политологией – могу рассказать по датам всю историю ЦРУ. Ну и защитой прав аутистов.

Поступила же в Донецкий Политех. Сразу единогласно стала старостой. Преподаватели не понимали моих особенностей и гнобили, хотя дома я могла учить этот материал в два-три раз быстрее. Конечно, я вылетела из университета. В то время я уже общалась со своей девушкой, а она жила в Петербурге. Я и переехала к ней. В Герцена тупо кабинеты не могла найти, бродила по университету, поэтому прогуливала.

А сфера по помощи инвалидам, в том числе и аутичным людям, ущербная, ее нужно распустить.

За стол подсаживается новый человек, с любопытством оглядывая Айман. А она, кажется, особо и не замечает, что люди сменяются. Удивляется лишь, что иногда звучат одни и те же вопросы.

– Сама изучаю арабский. Английский у меня отличный, смотрю фильмы и читаю книги в оригинале, правда, акцент ужасный. Несмотря на стереотип, только у 1% аутистов выдающиеся способности. Моя девушка, к примеру, потрясающе улавливает суть физических явлений. Я же отлично понимаю политику, предсказала украинский кризис, вот только никто не верит. Сейчас прогнозирую события на Ближнем Востоке. Еще занимаюсь своим сайтом помощи ЛГБТ-аутистам, – на руке из-под кофты выглядывает радужный браслет, – пишу об ИГИЛе и Аль-Каиде. В этом направлении сложно работать – первоисточники очень скрыты и при запросах сразу попадаешь под подозрения. А сфера по помощи инвалидам, в том числе и аутичным людям, ущербная, ее нужно распустить. Деньги только отмывают. Был случай, когда реабилитационному центру для детей-инвалидов выдали денег на игрушки. Через некоторое время проверка игрушек так и не увидела, на что ответственные заявили: «Они же инвалиды, зачем им игрушки». Нужна четкая система проверки таких фондов и благотворителей, прозрачность их деятельности.

И вообще, аутичного человека может понять полностью только такой же, на мой взгляд. Моя лучшая подруга и девушка – тоже аутичны, и мы понимаем друг друга намного лучше, чем понимают нас обычные люди, хотя врачи и говорят иначе.

Кстати, аутичный человек лучше звучит, чем аутист. Сразу видно, считает ли человек аутизм болезнью или частью тебя. Считает – говорит «человек с аутизмом». Не считает – «аутист» или «аутичный человек».

Слушающие вдумчиво молчат. Как воспринять то, что тебя помнят только по прическе? Насколько каждый из нас вкладывает в то, чтобы таким людям жилось проще? Наушники Айман нужны против сенсорной перегрузки. Они позволяют ей иметь свое пространство, в которое никто не вмешивается. А может, она просто устала слышать все эти издевательства людей, которые должны были бы ей помочь.

ФОТО автора