НАЧИНАЕМ В ПОНЕДЕЛЬНИК

Марина ШЕЛОМОВА, 19 сентября 2016

Наверное, есть некая ирония в том, что результаты выборов традиционно становятся известны в понедельник. День, когда мы перестаем есть картофель фри, звоним, наконец, тем, по кому скучаем, начинаем читать что-то содержательнее ленты «Твиттера» и бегать по утрам, проснувшись точно по будильнику, как будто создан для того, чтобы очертить макет еще одного нового начала – состава Государственной Думы.

Рука горит

Казалось бы, даже атмосфера первых недель сентября должна неизбежно подпитывать это ожидание политических перемен: взрослые всех возрастов вновь приходят в школы, вновь достают ручки и вновь отмечают кажущиеся им правильными варианты ответов. Но только вот то, чем федеральные выборы могли бы стать, и то, чем они в действительности являются и в который уже раз стали, − категории настолько разные, что вспоминать об этом кажется столь же странным, как удивляться сентябрьскому дождю: а чего ты, мол, хотел.

В очередной понедельник мы, проспав и, разумеется, совершив пробежку разве что до автобуса, равнодушно пролистали ленту «Твиттера» и узнали результаты выборов: что ж, страна поменялась в понедельник примерно так же, как мы. Журналисты, общественные наблюдатели, члены избирательных комиссий наперебой жонглировали яркими, как мячики, словами: «фальсификация», «подлог», «обман», − только вот в борьбе за внимание читателя все они выглядели грустными арлекинами из песни Аллы Пугачевой, вызывая что-то среднее между безразличием и жалостью. Из нас как будто вырвали политический нерв, незаметно вырезали то, что 25 лет назад заставляло лезть на баррикады и жертвовать жизнью, а пять лет назад – мерзнуть на московских площадях и жертвовать свободой. Результатом этой операции стало подавление отторгательного рефлекса к политической нечестности: мы словно держим руку над огнем и вместо того, чтобы ее отдернуть, хоть как-то отреагировать на раздражитель, равнодушно ждем, когда та сгорит до конца.

Коробка с карандашами

Но почему это произошло? Почему мы перестали быть пусть часто загнанными, но «животными политическими»? Обычно такое равнодушие к политике объясняют усталостью от нее, неслучайно после продолжительных войн наблюдается снижение интереса к государственным процессам; однако причина, на мой взгляд, в другом. Если новую думскую пятилетку можно сравнить с новым учебным годом, то напрашивается аналогия предвыборных дебатов со школьным базаром: предполагается, что и там, и там различные продавцы будут завлекать нас своим товаром, побуждая подойти именно к нему, купить именно у него. Только вот на предвыборном «базаре» все продавцы предлагали почему-то одинаково серые простые карандаши, правда, называли их по-разному. Однако от разницы грамотно (иногда) составленных описаний суть не изменится: карандаш и есть карандаш. Пусть каждый из 14 продавцов нахваливает свои серые грифели и ругает точно такие же грифели конкурента, лучше и привлекательнее чей-то карандаш не станет, напротив, из-за этого отпадает даже желание посетить такой «базар». Потому и новости о том, что какой-то продавец сумел продать больше карандашей, чем кто-либо предполагал, а другой − недополучил прибыли за честно проданные карандаши, воспринимаются с таким безразличием: зачем переживать за каких-то продавцов, ни к одному из которых не испытываешь симпатии? Да и можно ли кому-то из них сочувствовать, если все они продают одно и то же?

Политика в России лишается своего самого характерного качества – способности удивлять, − но удивить сами себя мы все еще можем. Поэтому со следующего понедельника – точно на пробежку.