О ПРИВЫЧКЕ БЛАГОДАРИТЬ

Ксения ЛУГОВСКАЯ, 22 марта 2018

Статистика доброты

Одним словом, за первые два месяца нового года Россия стала ещё чуточку добрее. А вот некоторая динамика развития благотворительности в процентном и денежном эквиваленте. В 2015 году 50% взрослого городского населения Российской Федерации – 44,5 миллиона человек – совершали денежные пожертвования благотворительным организациям. В 2016 году 90% россиян перечислили средства для помощи больным детям, а общая сумма пожертвований НКО составила 140 миллионов рублей. В 2017 году Россия поднялась в Общемировом рейтинге благотворительности с 126 на 124 место, и эксперты фонда CAF (Фонд поддержки и развития филантропии) говорят о позитивной динамике, которая в России становится тенденцией.

При такой обнадёживающей повестке дня нельзя проигнорировать и другие данные статистики. Например, о том, что реальные доходы россиян в начале 2017 года упали на 1,4% по сравнению с 2016 годом (когда они сократились почти на 6%). По данным опроса ВЦИОМ за июль текущего года каждый пятый россиянин выражал беспокойство о проблемном состоянии экономики России. Всё это – на фоне нестабильного внешнеполитического положения страны и внутренних социальных и духовных противоречий. Что же получается, в пику окаянным дням россияне становятся добрее? Если да, то почему?

Версий приводится много. Одни психологи говорят, что связь с экономическими трудностями тут самая прямая: чем мы беднее, чем меньше у нас работы, тем больше мы замечаем трудности ближнего и тем больше у нас времени ему помочь (работы-то нет). Другие психологи во главу угла ставят влияние интернета, точнее – социальных сетей. Если ещё лет 5 назад было «круто» хвастаться вредными привычками и асоциальным поведением, то с приходом моды на здоровый образ жизни и самосовершенствование эти идеи стали более популярными. Как следствие, любые позитивные инициативы, в том числе и помощь нуждающимся, поддерживаются пользователями соцсетей и вызывают у них желание сделать так же. Но все эти справедливые замечания логичнее назвать катализаторами, которые стимулировали большой процесс, чьи корни лежат где-то глубже. Но где?

Поможем всем миром!

В первую очередь, в исторической традиции. Благотворительное летоисчисление в России принято вести ещё от князя Владимира Святого. Именно он в 996 году обязал духовенство заниматься «общественным призрением», и с тех пор Церковь на Руси, в Российской империи, в СССР и в России активно занимается благотворительностью. Частные лица на Руси доимперской эпохи тоже считали своим долгом творить адресное добро: одной из примет времени можно назвать раздачу подаяния «вслепую», когда ты не спрашиваешь у просящего, почему и на что он просит, а подаёшь просто Христа ради.

Расцвет российской благотворительности приходится на вторую половину XIX века, когда за дело плотно взялась царская семья. Особенно самоотверженно подвиг милосердия совершали великие княгини, многие были канонизированы Православной церковью. Одной из таких святых стала Елизавета Фёдоровна, супруга князя Сергея Александровича.

Почти тысячелетняя традиция русской благотворительности была прервана Октябрьской революцией 1917 года. Большевистское правительство в короткие сроки национализировало средства, которыми владели общественные и частные фонды, сами благотворительные организации были упразднены. В условиях жёсткого патернализма советского режима граждане, по идее, должны были думать о процветании государства, а о ближнем подумает партия. Несправедливо будет, однако, заявить, что в СССР совсем не было благотворительности – собирали же деньги для помощи голодающим Поволжья! Но идеологический стержень у этих акций был слишком прочный.

С падением СССР эпоха, когда власть перетягивала на себя ответственность за страну, закончилась. Уже во время перестройки и первые годы существования РФ благотворительность стала входить в фазу ренессанса, в первую очередь с помощью зарубежных грантов и фондов. Параллельно проявляются инициативы и отечественного производства: одной из первых российских благотворительных организаций стал «Русфонд» при издательском доме «Коммерсантъ». За следующие десять лет появляются фонды и некоммерческие организации, которые опекают самые разные категории нуждающихся, от больных раком детей до бездомных и людей с ментальными заболеваниями. После семидесятилетней паузы традиция вновь набирает силу. Однако столь сложное явление, как возрастающее стремление творить благо, невозможно объяснить одной лишь историей.

Важно вспомнить про пресловутый русский коллективизм под лозунгом «Поможем всем миром». Его не вытравили из нас даже индивидуалистские ценности рыночной экономики и западного масскульта. Похоже, между этими двумя стратегиями межличностных и межгрупповых отношений противоречия и вовсе нет, напротив, получается такой гибрид а-ля рюс. Индивидуализм не то же самое, что эгоизм – это такая система мировоззрения, когда ценится каждый отдельный человек, каждый достоин внимания и, что немаловажно, помощи. В качестве примера можно привести развитие практики адресных пожертвований в России: когда фонды рассказывают о своих подопечных, и частные благотворители и компании знают того человека, на которого дают деньги. Это работает и в обратную сторону: донатор с сознанием индивидуалиста спрашивает себя: «Кто, если не я? Могу ли я помочь? Если да, то чем?» Подкреплённый традицией помощи всем миром, такой подход, видимо, приносит реальные плоды.

Благотворительность как новая революция

Что же в таком случае делать с неблагоприятными экономическими и социальными условиями? Попробуем и на этот проклятый вопрос ответить сквозь призму идеологии, под знаменем которой большевики творили революцию в 1917 году. Главные трубадуры коренного переворота в начале XX века вдохновлялись в числе прочего идеей о том, что, изменив мир, они смогут изменить человека. Построить новый тип личности в идеальных условиях социализма, разрушив прежний строй, полный несправедливости и злоупотреблений. Таков был план.

Но романтикам революции было суждено столкнуться с проблемой, о которой, например, Виктор Гюго писал в романе «Отверженные». Есть в книге сцена, когда епископ Бьянвеню Мириэль исповедует бывшего члена французского революционного правительства, которое осудило на смерть Людовика XVI. Оценивая свою деятельность в составе Конвента, умирающий говорит так: «Недостаточно уничтожить злоупотребления, надо изменить нравы. Мельницы уже нет, но ветер остался».

Видимо, эта идея из тех, что носятся в воздухе веками. Теперь, в первые десятилетия XXI века жители страны, пережившей сто лет назад тотальное разрушение мельниц (любые отсылки к Дон Кихоту случайны, но любопытны) пробуют изменить курс ветров внутри себя. Проект по тотальному исправлению мира себя не оправдал – может, стоит начать с себя, пойти от частного к общему? За это ратует, например, Митя Алешковский, председатель фонда «Нужна помощь». В февральском интервью журналу «Филантроп» Алешковский, недавно получивший премию правительства РФ, высказался о том, как благотворительность может совершить новую революцию в России. И о том, какой эта революция должна быть.

– Проблемы с сиротами, дорогами, онкологией и всем остальным — это наши проблемы, и мы должны их решать, – считает Алешковский. – Это должно волновать в первую очередь нас самих, тогда это будет волновать и власть. Я уверен, что такой и должна быть революция в России — революция через эволюцию общественного сознания. Смена политической элиты важна, но для глубинных изменений этого недостаточно.

К слову, глубинные изменения начинаются с малого. Даже с очень малого. В прошлом году Митя Алешковский опубликовал пост на Фейсбуке с призывом оформить ежемесячное пожертвование в 100 рублей для фонда «Нужна помощь». Уже сотни раз писали про «одну чашку кофе, которая может спасти жизнь», но ведь капля камень точит. За два дня этой акции Алешковский сумел привлечь 6432 новых подписчиков, которые оформили регулярные платежи на 707 тысяч рублей ежемесячно. И Россия стала ещё добрее.