«А в целом я глупый актер!»

Юлия КЛУСОВА, 21 декабря 2011

После просмотра фильма корреспондент «Первой линии» побывала на встрече с Генри Дэвидом, исполнителем главной роли в «Реставрации» и в ходе беседы актера с журналистами, критиками и ценителями кино задала ему несколько вопросов. Благо иностранный актер прекрасно говорит по-русски.

- Фильм снимался два года назад. Какие чувства Вы испытываете при просмотре картины сейчас?

- Я смотрю теперь на него другими глазами. Мне кажется, что это было не со мной. Два года назад я находился под влиянием от самого процесса съемок. А теперь, спустя некоторое время, я могу трезвее оценить то, что получилось в результате. Самое замечательное, что мне нравится итог (улыбается). Фильм вышел очень искренним, человечным.

- Для Вашего героя Антона финал остался открытым. Что с ним будет?

- Я думаю, он найдет себя в новом круге жизни. Он ребенок. Ребенок, который ищет. Возможно, истину, возможно, просто приключения. Но он пока не вырос. Он стал для Якова свежим ветром, взбудоражившим все его существование, в результате чего реставратор изменился, а ветер - нет. Он полетит дальше. Может быть, изменит ещё не одну жизнь на своем пути.

- Вы могли бы отнести Антона к положительным или отрицательным героям?

- Делить персонажей на плохих и хороших очень опрометчиво. Мне ещё отец говорил, что нет абсолютных негодяев и праведников. Каждый человек, даже если это просто герой фильма, многогранен. Но, если не лукавить, я лично думаю, что Антон положительный (улыбается).

- Вы похожи на своего героя?

- Да. В чем-то однозначно похож, может быть, я тоже немного ребенок, немного сумасшедший. Но во многих ситуациях я бы повел себя по-другому. Я бы ушел, если бы понял, что могу разрушить чью-то жизнь.

- Что Вы делаете, чтобы стать похожим на своего героя, как обычно вживаетесь в роль?

- Какой-то определенной формулы у меня нет. Нет упражнений, которым я бы мог кого-то сейчас научить. Это происходит само собой. Честное слово, я замечал, что когда я перечитываю несколько раз сценарий, выслушиваю какие-то указания, прогоняю отдельные моменты, я начинаю сближаться с героем. Но это происходит для меня очень болезненно. Дело может доходить до реальных заболеваний, общего недомогания, когда я мучаюсь, но при этом начинаю думать на чуждые мне темы, говорить чуждым мне языком. И в этот момент я ловлю себя на мысли: «Парень, ты превращаешься в него!». Это я называю «процессом склеивания с героем».

- Почему Вы вообще решили стали актером?

- Мне это нравится. Кто-то любит работать с глиной, кто-то с деревом или с камнем, а мне очень нравится работать с человеческой материей, пропускать все через себя. Это для меня что-то вроде питания. Сложно объяснить. А в целом я глупый актер: не знаю и не хочу знать многих вещей из своей профессии. Не знаю, что я делаю и как, но это нравится кому-то… Ок, будем считать, что я стал актером по стечению обстоятельств.

- Но ведь Вы, кажется, учились актерскому мастерству?

- Да, в Тель-Авиве. Но из 3 лет я учился 1,5 года.

- А доучиваться?

– Не дай Бог!

Смеются все.

- В большей степени на меня оказали влияние родители. Они у меня оба актеры. В своё время работали в Москве в «Сатириконе». А я родился в Баку. Уже позже семья переехала в Израиль.

- Так вот откуда такое великолепное владение русским языком!

А в России Вы работали в киноиндустрии?

- Да. Я снимался в российском фильме «Олимпиус Инферно».

- И с кем сложнее работать?

- И израильтяне, и русские – отличные коллеги. Могу говорить об этом с уверенностью. Вообще я не делю Россию и Израиль. Я люблю обе этих страны, т.к. с одной связано мое детство, а с другой сегодняшняя жизнь.

- Ну, хорошо, а делите ли Вы в своем сознании кино и театр? Известно, что Вы выступаете и на сцене. Что Вам ближе?

- Да, я играю в театре. Для меня это пока довольно ново, поэтому я не хочу загадывать на будущее и за что-то ручаться, ведь зная свой характер, могу с уверенностью сказать, что через некоторое время мое мнение может измениться, однако сейчас я больше люблю кино. Сжатие времени, обстоятельств. Это заставляет лучше концентрироваться. Появляется собранность.

- А в каких театральных постановках Вы сейчас участвуете?

- Я работаю в театре Мэир Шалев в Тель-Авиве. Наша новая постановка - «Голубь и мальчик». Сценарий написан на основе современного рома, с разрешения автора. Действие происходит в 1948 году. Довольно грустная, но красивая история о двух детях: мальчике, которого я играю, и девочке. Будучи малышами, они разводят почтовых голубей, а потом, вырастая, находят им применение в армии. Мальчика в конце убивают.

- Действительно, грустно. А есть ли у Вас актеры-кумиры, у которых Вы чему-то учились?

- Нет, я вообще не люблю кумиров. Люди не должны быть на кого-то похожими. Каждому необходимо найти себя в этом мире.

- В чем бы Вы нашли себя, если бы не стали актером?

- Если бы я поумнел, я бы, возможно, мог стать режиссером (Смеется). Но я надеюсь, что когда мне надоест быть актером, мир изменится. Мы все будем работать часа по три в день, а потом заниматься просвещением и саморазвитием.

- А если серьезно? Вот, например, работа полировщика, которой Вы занимались в фильме.

- Мне очень, кстати, понравилась. Мастер, который готовил нас к съемкам даже отметил, что из меня получился бы неплохой подмастерье. К тому же у меня и опыт имеется: я реставрировал кухни в течение одного года, когда бросил учебу. Так что я не пропаду.

Что ж, будем надеяться, что Генри Дэвид ещё долго будет радовать поклонников актерского искусства, а не ценителей антиквариата и искренне советую всем при возможности посмотреть шедевр Йосефа Мадмони «Реставрация».

Справка

«Реставрация» - малобюджетный фильм Йосефа Мадмони, который завоевал приз за лучший сценарий на крупнейшем фестивале независимого кино в США, затем удостаивается Гран-при на 46-м международном кинофестивале в Карловых Варах и, наконец, покорил Иерусалимский кинофестиваль. Фильм вышел в 2011 году. В ролях: Сассон Габай, Генри Давид, Нево Кимхи, Сара Адлер, Рут Боренштэйн.