БЛЕСТЯТ, НО НЕ РАДУЮТ

Василий ГОВЕРДОВСКИЙ, 21 ноября 2017

На днях я посмотрел «Оно», новую экранизацию Стивена Кинга. Фильм милый, но не более того. Откровенно хвалить хочется только детей-актеров – очень талантливых и естественных. Но даже в таком виде это - один из самых успешных фильмов года: бокс-офис буквально ломится под напором зрительских денег. И почему? Не в исполнении же дело: как хоррор фильм слишком монотонен и предсказуем. Как детская драма – неплох, но вторичен: на эту тему уже есть прекрасный «Останься со мной», тоже по Стивену Кингу и с таким же сюжетом (минус дурацкий кривляющийся клоун и мертвые дети). Так в чем тогда причина популярности?

У романа и экранизации разнится одна маленькая, но важная деталь – время действия. Кинг сталкивает своих детей со злом летом 1958 года – прямо во времена своей юности. Дети из фильма попадают в переплет ровно тридцать лет спустя – в 1988 году. Но, по сути, и Кинг, и режиссер Андрес Мускетти добиваются одного и того же эффекта: они пытаются вызвать у взрослых зрителей ностальгию. Мускетти, кажется, совсем не против ни ассоциаций с тем же «Останься со мной», ни с телеверсией «Оно» 1990 года – дурацкой и нелепой, но любимой многими взрослыми американцами по той же причине, по какой многие из моих знакомых любят фильм «Полет навигатора». Он нравится как воспоминание о детстве, когда ты не задумывался об эстетических критериях и зачарованно глядел в экран. Режиссер пользуется ностальгией, но едва ли его можно в этом винить – такова вся современная поп-культура. «Оно» в этом плане даже скромничает, в отличие от своего побратима – сериала «Очень странные дела».

Американский кинематограф, как ярмарочный торговец, продает те игрушки, что лучше всех продаются, а ностальгия сегодня – самая популярная игрушка. Она искрит, грохочет и весело подмигивает: "Ты ведь помнишь меня?" Но радости она уже не вызывает. Марвеловские «Стражи галактики» могут до посинения пичкать меня Дэвидом Боуи и Дэвидом Хассельхоффом, но только их я в итоге и запомню. Молодые американские режиссёры занимаются сохранением наследия великих голливудских сказочников прошлого: Колин Треворроу снимает «Мир Юрского периода», Джей Джей Абрамс – новые «Звёздные войны». Но их работы оставляют ощущение, что они ничего, кроме фильмов Спилберга и Лукаса в своей жизни и не видели. Эти фильмы напоминают кристаллизованный взгляд ребенка на любимую детскую игрушку, восторженный и робкий, когда малютка боится своим неловким прикосновением испортить гармонию волшебства.

Ладно бы эта болезнь настигла только кино. Потеря была бы печальная, но мы и не такое проглатывали. Журналист Саймон Рейнольдс написал целую книгу «Ретромания», посвящённую озабоченности современной музыки своим прошлым. Современные музыканты занимаются тем, что доводят любимые жанры до технического идеала, смешивают различные стили и сэмплы из разных песен. Рейнольдс задается вопросом: сколько можно гнуть колени пред величием прошлого до того, пока музыка не превратится в бессмысленный кисель? Единственные жанры, хоть как-то стремящиеся к новизне – электронная музыка и хип-хоп. Они друг другу не чужие, а поэтому у них общие недостатки (например, чрезмерная опора на сэмплирование) и общие достоинства: во-первых, гибкость и простота музыкальных программ, во-вторых, часто показное презрение рэперов к культуре прошлого. Чем и вызывают презрение людей, претендующих на статус интеллектуалов, но неспособных вырваться в своих интересах за пределы предыдущих веков.

Двадцать первый век упорно не вылезает из века двадцатого. Великие идеи, вдохновлявшие мир все прошлое столетие и в доказавшие свою неприспособленность к жизненным реалиям, напоминают жвачку, прилипшую к волосам. Вот только она не отклеивается, а продолжается расползаться по голове. Удивительное дело: ещё десять лет назад фраза о возвращении монархического строя в стране была бы либеральной шуткой про «хруст французских булок», а сейчас для некоторого количества граждан это вполне себе позитивная перспектива.

Почему же нас радует обращение к прошлому? Возможно, дело в том, что оно кажется нам проще. Дело не в том, что в детстве трава зеленее и мороженое вкуснее. Прошлое кажется нам понятнее, потому что оно с ног до головы проанализировано и раскидано по полочкам. Все непонятное и противоречивое – додумывается и сглаживается исходя из личных предпочтений и симпатий. Увы, но в таком виде это всего лишь симулякр с приглаженными углами. Тоскуют не по эпохе – с ней либо не знакомы лично, либо не помнят. Скорее тоскуют по романтическому представлению о ней.

И «Оно», и «Очень странные дела» - это и есть романтическое представление об эпохе. В нем достаточно классных фильмов и музыки из 80-х – и совсем нет тех тревог, переживаний и растерянности, которые той эпохе были свойственны. Из-за этой оптики мир недалекого прошлого кажется утопичным, а его идеалы – единственно верными. Прошлое уютно, как теплая кровать в воскресное январское утро. Но оно давно мертво – а дружба с призраками даже в художественных произведениях заканчивается хорошо далеко не всегда.