Нарцисс – цветок или сорняк? В ботанических дебрях психологии

Ева Катинская, 7 ноября 2023

Кто такой нарцисс? Самовлюблённый человек, который во всех зеркалах видит только себя. Своеобразная противоположность вампиру, разве что пристрастие к питью крови на месте. Вопрос закрыт. Демонизируем, красим в чёрное (на контрасте с белым хорошо смотрится) и уходим в закат – с иммунитетом от нарциссической манипуляции. Но как бы не так.

Нарциссизм – это не одинокий чёрный квадрат в углу коробки красок, а целый ряд оттенков, спектр – от нормального к патологии. Когда говорят о нарциссизме, могут иметь в виду и как просто высокую самооценку, свойство характера, так и болезненную зацикленность на себе, расстройство личности.

Все младенцы – нарциссы. Их нарциссизм учёные называют первичным. По мере того, как ребёнок начинает понимать, что он не один в мире и что этот мир вообще есть, его нарциссизм начинает изнашиваться. Но не исчезает совсем. Во всех людях можно найти хоть немного нарциссизма, и это нормально. Отклонение происходит, когда первичный нарциссизм возвращается в полной мере, а ты при этом не младенец. Результат – вторичный нарциссизм, или нарциссическое расстройство личности.

Цветы жизни: дети, кошки, женщины

Новорождённый не думает ни о ком, кроме себя. Все его потребности и прихоти удовлетворяются родителями по умолчанию – а если не по умолчанию, то по крику. Ведь в «Его величестве малыше», как называет его Фрейд, читается реинкарнация нарциссизма родителей. Он – то, чем не стали они. Он должен получить всё то хорошее, чего не получили они. И все горькие чаши, которые приходилось испить им, отодвигаются от него на безопасное расстояние. Для нарцисса разрушительно осознание собственной смертности, но, вуаля, появляется ребёнок, а вместе с ним и бессмертие: король умер, да здравствует король – у меня есть наследник, продолжение меня самого.

А, может быть, ребёнок всемогущ, потому что обладает обаянием кошки – неблагодарного и безразличного, а потому притягательного создания. Откуда у этой притягательности растут ноги попыталась разобраться Лу Саломе, психоаналитик начала XX века, описав историю соблазнения Фрейда. Ничего пикантного, только Фрейд, его коллекция древностей, кошка и блюдце молока.

Лу Саломе записала эту историю в своём дневнике, озаглавив её «Визит к Фрейду. Нарциссическая кошка – подарок психоанализа». Для неё эта история не просто трогательна, а глубоко интимна. Фрейд предлагает ей увидеть в кошке саму себя, а в интересе кошки к блюдцу молока – интерес Саломе к психоанализу. И, говорит современный психоаналитик Виктор Мазин, по описанию истории в дневнике можно понять, что Саломе последовала совету своего учителя.

Как подмечает Виктор Мазин, в отличие от Фрейда, Саломе исследовала нарциссизм не в других, а в себе самой. Она строго разделяла мужскую и женскую психологию, считая, что все женщины сохраняют детский нарциссизм и, таким образом, самодостаточны от природы. Нарциссизм становится их защитой, преимуществом в мире, где женщина не так сильна и свободна, как мужчина. Потребность женщин, чтобы их любили, по Саломе, больше, чем любить, а мужчины, утратившие нарциссизм, любят его в женщинах.

Спорная теория. Однако она точно отражает один из самых популярных нарциссических образов в культуре – femme fatale, роковую женщину. Недоступна, преследует только свои цели, манипулируя окружающими, приносит беду, разбивает сердца и судьбы. Как роковую женщину можно описать саму Саломе: она не принимала семейные ценности, ведь, замечает Мазин, «верность одному мужчине для неё – неверность себе».

Такая позиция связана со взглядом Саломе на нарциссизм. Фрейд считает, что у нарциссов либидо – в широком смысле психическая энергия – направлена не на окружающих, а на них самих. Так нарциссы как бы обособляются от окружающего мира. Для Саломе же нарциссизм – любовь не столько к себе, сколько к себе, слитому в единое целое со всем окружающим миром. Как отмечает Мазин, для Саломе странно смотреться в зеркало и видеть только себя. В зеркале очевидна наша обособленность от мира, которая для фрейдовского нарцисса правильна, а для нарцисса Саломе – противоестественна. Поэтому Саломе бежит от уз крепких отношений. Для ощущения собственной целостности ей нужен не человек, а окружение.

Мифическая путаница

Не просто разные, а противоположные понимания нарциссизма среди психоаналитиков своими корнями, как и многие другие саженцы науки, уходят в Древнию Грецию. Если точнее – то в греческий миф о Нарциссе. Кажется, все знают историю о юноше, который увидел себя в зеркальной поверхности озёрной воды и влюбился в собственное отражение. Но есть далеко не одна версия этого мифа. От того, какую трактовку выбрал исследователь, зависит его объяснение нарциссизма.

Наиболее известный вариант, написанный Овидием, где Нарцисс влюбляется в самого себя в наказание за презрение к другим, стоит за фрейдовским нарциссизмом. Павсаний же рассказывает, что Нарцисс любит собственную сестру-близнеца, и после того, как девушка умерла, ходит к воде, понимая, что видит себя, но находя в созерцании похожего на возлюбленную отражения утешение. Эта трактовка созвучна нарциссизму Саломе. Самая древняя версия мифа – Нарцисс отвергает поклонника, из-за чего тот совершает самоубийство. Нарцисса грызёт совесть, и гнев на себя он направляет на своё отражение.

Исследователи указывают, что каждый вариант мифа отражает по крайней мере одну из основных черт нарциссизма: травма, агрессия и солипсизм – мысль, что ты можешь быть уверен только в существовании собственного сознания. В детстве нарциссизм формирует представление человека о себе, но, возвращаясь из-за травматического события, которое разрушает это представление, он может провоцировать человека на агрессивное и деструктивное поведение.

От любви до ненависти идти не надо

Нарцисс не может любить себя по-настоящему, считает психолог Эрих Фромм, потому что тогда бы он мог по-настоящему любить и других. Фромм отвергает отношение к любви как к материальному ресурсу – «чем больше я отдаю другим, тем меньше остаётся мне». Ведь по такой схеме быть нарциссом хорошо и выгодно. По Фромму, нарциссизм – это вообще не любовь, а ненависть к себе, реакция на недостаток любви извне.

Фрейд пишет, что люди начинают испытывать ненависть к объектам внешнего мира раньше, чем любовь. Сначала нарциссическое Эго отрицает окружающий мир. А когда в конце концов обнаруживается, что внешние объекты не только существуют, но и бывают хорошими, приходит время нарциссического гнева. Ненависть появляется уже на стадии первичного нарциссизма, который и за нарциссизм-то в быту считать не принято.

У взрослых же, «вторичных» нарциссов психоаналитики отмечают отрицание не столько окружающего мира, сколько своей зависимости от него, вплоть до ненависти к жизни и идеализации смерти.

«Я» бывают разные

Не все люди, которые доходят (или которых доводят) до нарциссического расстройства одинаково опасны или одинаковы в принципе. Анастасия Волкова, например, выделяет десять типов нарциссизма.

Исследователи дают и другой набор типов нарциссизма: открытый, закрытый и ядовитый. Открытый зависим от одобрения и восхищения, закрытый – от своего партнёра и его достижений. Ядовитому же нужны не только аплодисменты, но и унижение аплодирующего зала.

Не всё так однозначно

Несмотря на то, что обе классификации нарциссов иногда смахивают на иерархию демонов, не все исследователи смотрят на нарциссизм только как на расстройство или плохую черту характера. Даже Фрейд, когда нарциссизм пациентов мешал их лечить, оправдывал его: нарциссизм, когда он защищает пациента от вторжения психоаналитика – здоровое дополнение к инстинкту самосохранения. Тот самый Фромм, который называл нарциссизм ненавистью к себе, различал не только злокачественный, но и доброкачественный нарциссизм. У человека нет такого комплекса спасательных инстинктов, как у животных. Зато вместо них есть доброкачественный нарциссизм. Здорово же?

А ещё у нас есть эгоизм, у всех – в той или иной степени. Его могут осуждать, и осуждали во времена Фромма, который, между прочим, увидел в этом несправедливое противоречие: в теории быть эгоистом чуть ли не грешно, а на практике очень даже поощряется обществом. Да и вообще, если вооружиться бритвой Оккама, то окажется, что все наши поступки так или иначе эгоистичны – мы делаем что-то только потому, что это имеет какую-то – прямую или косвенную – ценность для нас.

Учёные заметили близость нарциссизма к эгоизму. Заметили – и так и не договорись, что с ней делать. То проговариваются, что в нарциссизме, как в эгоизме, много здоровых черт, помогающих человеку быть живым и успешным – осознание собственной ценности, амбициозность, даже наличие вдохновения и идеалов. То спохватываются – ведь своими полезными проявлениями нарциссизм украшает своего обладателя, чтобы им восхищались. За блестящим фантиком «амбициозный и вдохновенный» вместо соответствующей конфеты завернули «духовную пустыню» с начинкой из хрупкой самооценки. Эгоист использует свои таланты для дела – чтобы сделать свою жизнь лучше. Нарцисс, часто не имея талантов, делает вид, что они есть – чтобы другие их увидели и похвалили. Нарцисс словно актёр, которому дали роль – Эгоист. Он просто исполняет её на сцене ради аплодисментов.

В науке заинтересовались, что происходит, когда человек с таким сомнительным по своей эффективности двигателем как нарциссизм становится руководителем. Панкадж Пател и Даниэль Купер выяснили, что во время кризиса нарциссы менее эффективны, чем не-нарциссы, а когда гроза проходит – всё наоборот. «Чем больнее они падают, тем быстрее встают», – говорится в названии их работы.

Группа российских исследователей нашла связь между нарциссизмом и тем, как компания распоряжается своими деньгами. Обратили внимание на ежегодные отчёты компаний, рассуждая так: чем меньше неопределенности в тексте отчёта и чем больше там фотографий начальника, тем сильнее нарциссизм последнего. Оказалось, что компании с уверенными и обильно иллюстрированными отчётами берут больше займов. Логично – руководитель-нарцисс уверен, что его блистательные способности позволят компании процветать и выплачивать долги. Полезна ли такая уверенность компании – уже другой вопрос.

Нарциссическая культура

Нарциссизм можно рассматривать на уровне индивидов и производственных компаний. А можно на уровне всего общества. В 2007 году психолог Джин Твенге назвала нарциссичность молодёжи эпидемией, а людей, родившихся в 1980-е и 1990-е – поколением «Я».

Ученые Петр Ореховский и Владимир Разумов заявили, что на смену массовой культуре пришла нарциссическая. Говоря «массовая культура», они представляют такую картину: все воспитываются одинаково, «сверху» – лидером и его идеологией, культура удовлетворяет потребности среднеарифметического человека – ведь таких больше всего, масса. Нарциссическая культура – про индивидуальное. Будь собой, между личным счастьем и общим благом выбирай личное счастье. Отзвук массовой культуры в нарциссической – реклама, но вместо того, чтобы, по-диктаторски заставить тебя вести так или иначе, она навязчиво рекомендует. Причём рекомендации, как и в массовой культуре, рассчитаны на кого-то среднего – на массу средних нарциссов. Рекомендуют парадоксальный нарциссический идеал: быть реально экстремально дерзким, но при этом здоровым, красивым и молодым. Экстремальный образ жизни сложно совместить со здоровым. Откладываем пачку сигарет, чтобы сохранить модные белые зубы – теряем частичку контроля. Но если очень захочется опять покурить, мы сможем это сделать, нас не расстреляют – возвращаем контроль. Более того, нарушаем стандарт! Нарциссам это очень приятно.

А ещё им непросто решить, кого слушать – эксперта или знаменитость, ведь важнее всего в нарциссической культуре становится личность, имидж. Тем более если в массовой культуре социальные институты построены на уважении к авторитету (мысль ученика менее ценна, чем мысль учителя), в нарциссической эта иерархия тает («мнение студента служит студенту так же, как мнение преподавателя служит преподавателю»). На выборах политики привлекают избирателей личным очарованием, а не политическими программами, которые похожи между собой и написаны так, чтобы устраивали более-менее всех (привет от массовой культуры).

На статью Ореховского и Разумова о наступлении нарциссической культуры в научном сообществе отреагировали не без критики. При желании в любых тенденциях общества можно увидеть нарциссизм, пишут философы Григорий Илларионов и Вячеслав Кудашов. Отказ от служения обществу – это нарциссизм или смирение? Тут как посмотреть. То ли сознательные личности призывают тебя выполнить свой долг – служить обществу и решать его проблемы, а ты игнорируешь этот зов, занимаясь собой – и нарцисс тут ты. То ли активисты-пустословы создают вокруг проблем общества много шума ради шума, а не решения, а ты проявляешь библейское смирение в этом мире абсурда – и нарциссичны тут активисты.

Нарциссизм, по мнению Илларионова и Кудашова, что дышло – куда повернул, туда и вышло. Поэтому они не называют нарциссическими изменения и особенности общества и его институтов. Скорее социальные институты меняются так, что человеку некому служить, кроме себя. Религии и идеологии начинают терять своё влияние уже во второй половине XX века. Ослабевают и традиции – в мире всё либо меняется, либо находится в подвешенном состоянии. Человек не знает, кому служить, кроме себя – ему уже толком не расслышать затихающий голос религии или традиции, который может подсказать. Отсюда, по мнению исследователей, и нарциссическая культура.

Сети нарциссизма

Если в современном мире понадобится найти нарциссизм в крупных масштабах, то долго искать не придётся. Достаточно открыть соцсети. Благодатная почва для нарциссизма, пишут исследователи Фёдор Марченко и Ольга Маховская – у каждого есть возможность стать звездой с кучей фанатов. Учёные делят связи между людьми на сильные – любовь, дружба – и слабые – друзья, подписчики в соцсетях. Они предполагают, что слабые связи социальных сетей рождают для человека мир иллюзий, в котором он начинает вести себя инфантильно, следовательно нарциссично. Например, постоянно делать селфи, размещать их в соцсетях и следить за тем, как на них отреагируют.

Если забраться на культурологическую колокольню, то оттуда селфи может выглядеть как симулякр, то есть изображение того, чего на самом деле нет. Хотя сфотографированный человек физически реален, образ на снимке совсем не обязательно соответствует действительности. В одном исследовании на эту тему отмечают, что такое стихийное создание симулякров, как сейчас в соцсетях с помощью селфи, означает экзистенциальную тревогу в обществе – страх смерти и бессмысленности жизни. Человек пытается законсервировать себя в моменте, причём даже не себя, а себя в понравившемся образе. Так он как бы побеждает смерть. И, набирая единицы любви – лайки, как персонаж в компьютерной игре – единицы здоровья, человек ощущает нарциссическое всемогущество.

Но чем больше лайков, тем выше риск нажить себе хейтеров, разжиться обидными комментариями. Агрессия в сторону популярной личности, по мнению тех же Марченко и Маховской, – результат страха слабого Я перед сильным, человека с низкой самооценкой перед всеобщим любимцем. Агрессор, говорят исследователи, одновременно и боится быть собой, и хочет быть знаменитым и ярким. Он думает, что поклонников у популярного нарцисса меньше, чем завистников, которые готовы присоединиться к кибербуллингу. Нарцисс тем временем уверен, что все его любят, ему ничего не грозит. И потенциальная жертва, и агрессор зациклены на себе и уязвимы.

Публичное оскорбление нарцисса в мире соцсетей, то есть в мире его иллюзий, бьёт по его самооценке гораздо сильнее, чем личное оскорбление в реальности. А в интернете отдельный осуждающий голос часто превращается в целый хор, и дело порой доходит до социальной казни – «отмены» нарцисса.

ЯМы: коллективный нарциссизм и идеология

Кстати, о больших и агрессивных группах людей. Люди с низкой самооценкой и без контроля над своей жизнью могут компенсировать свои проблемы коллективным нарциссизмом. Просто в нарциссическом уравнении на место Я встанет Мы – представители определённой конфессии, расы, нации. Согласно Эриху Фромму, коллективный нарциссизм в теории даже удобен: у общества должно быть больше шансов на выживание, если отдельные люди ценят жизнь всего общества не ниже своей. Но на практике бывает, что у общества развивается не полезный нарциссизм, а воинствующий – на основании, что другие общества не правы, в целом хуже или вообще не должны существовать. Распространяет такой нарциссизм лидер-нарцисс, который завёлся у общества – так было, например, у Германии с Гитлером.

Лидеру-нарциссу, чтобы стать настоящим лидером, нужна идеология. Если представить любую идеологию как личность и провести тест на нарциссизм, результат, если верить философу Александру Рубцову, будет предсказуем: идеология нарциссична, её дефолтные характеристики – бред величия и завышенная самооценка. А ещё она не умеет общаться, сопереживать другим и управлять своим гневом. Агрессия, на взгляд Рубцова, может поглотить идеологию настолько, что начнёт тянуть общество к смерти.

Всё не то, чем кажется. И не наоборот

Да, кто бы не носил с собой нарциссизм, как Кольцо Всевластья – человек, культура, целое общество и его идеология – каждому он может принести беду и разрушение.

Кажется, что нет ничего менее похожего, чем кольцо, которое делает тебя невидимым, и то ли расстройство, то ли свойство характера, которое постоянно пытается вытолкнуть тебя в центр внимания. Но на самом деле, нарциссизм может сработать не хуже кольца, скрывая своего владельца за придуманным для других образом, даже защищая его, как инстинкты защищают животных.

Хорошо, когда вы носите безобидный или даже полезный аксессуар. Проблемы начинаются, когда он становится сильнее вас.