ПЕТЕРБУРГСКАЯ ГОЛОВОЛОМКА

Вадим ШЕСТОПАЛОВ, 15 апреля 2015

Мои приключения иностранца в Петербурге запомнились каждодневными рейдами в Единый центр документов. Потеряна миграционная карта, без которой невозможно сделать регистрацию по месту пребывания, - и я обычный нелегал в чужой стране. Неприятно, когда работник службы миграции или сотрудник милиции не возвращает тебе паспорт и просит присесть в машину прокатиться с ветерком. Хорошо представляю себе, сколько моментов из жизни успевает прокрутить в своем сознании бедный мигрант в момент, когда птичьи права на нахождение на территории России рассыпаются, словно бисер по плитке.

УФМС, улица Красного Текстильщика, миграционный отдел. Место напоминает цитадель жителей Средней Азии, 13-й район Петербурга. Сотни людей с раннего утра толпятся в окрестностях центра, чтобы восстановить «миграционки», и подать документы на получение патента. Патент на работу представляет собой разрешение на трудовую деятельность для иностранных граждан у физического лица.

Вокруг здания стоят несколько охранников. На людей в очереди они смотрят, похоже, как на объекты – иди сюда, пошел вон. Здесь занимают место с раннего утра. Подходишь, спрашиваешь «кто последний?», на ломаном русском указывают на человека, за которым тебе стоять несколько часов. Людей держат за бордюром, и охранники по приказу «сверху» запускают бедолаг пачками по человек 10-15, каждые час-полтора, до окончания рабочего дня. Поговорить с охраной получается с трудом, и то не со всеми, зачастую тебя обрывают односложными ответами и просьбой слезть с бордюра и встать за забор – «ждите, вас позовут».

«Наш единый центр (такой же и в Москве) – это уникальное место, где мигрант может получить белый патент на работу, за который ежемесячно он должен будет выплачивать около трех тысяч рублей. Все полностью упорядочено. Мы испытываем трудности с наплывом людей, но в целом процедура быстрая, никаких бюрократических сложностей нет. Иностранец подает все документы, у нас же он делает дактилоскопию, а дальше от него требуется пройти тест на знание русского языка, истории России и базового законодательства России. Вы же хотите, чтобы в маршрутке вам правильно сдачу дали и остановили в нужном месте? Они также проходят медицинскую комиссию, и каждому иностранцу выдается уникальный номер. Если что-то из ряда вон – понятно, в рассмотрении отказывают. А так у них есть возможность узнать, что полечить, – говорит Анастасия, пресс-секретарь заместителя миграционного отдела. – В СПбГУ они проходят тестирование по русскому языку. Некоторым нужна серьезная помощь – ребята с аулов банально не знают куда тыкать, на компьютерах же проводится тестирование».

Свою миграционную карту я восстанавливал около двух недель. Очередь на контроль отпечатков пальцев напоминает мне скотобойню. Ребят заводят в особый туннель-клетку и запускают опять-таки по несколько человек группами. Особо буйных – тех, кто попытался протиснуться, – выкидывают в конец. Охранники здесь куда реже идут на контакт. Никаких вопросов. Попасть во второй раз в здание Единого миграционного центра намного сложнее: очередь растет, а часы работы сокращаются.

«Ты будешь долго стоять, – смеется мой новый знакомый, Тимур из Узбекистана. Он здесь уже «бывалый». – Прямо перед носом у тебя окошко закроют, потом выходной, невозможно за неделю успеть. Лучше переплатить и через фирму сделать».

Периодически к очереди вокруг здания подходят сотрудники службы ФМС в фиолетовых костюмчиках – забрать паспорта. Проходит быстрый контроль, затем называют фамилии: Бабаев, Нахаметов, Саидов, Юсупов, Арсенов… и счастливчикам выдают обратно паспорта. Остальных просят присесть в автобус.

– Шестопалов!

– Я здесь.

– Где миграционная карта?

– У меня ее нет, восстанавливаю!

– До свидания, в автобус.

После того, как я с трудом объяснил другому сотруднику, что я из СПбГУ и без паспорта не смогу восстановить миграционку, мне вернули документ. Другим повезло меньше: «Слушай, этих куда дальше везут?» – спрашиваю охранника, «Да точно не знаю, но это депорт короче».

В конце марта в заброшенной военной части города Пушкин выявили 30 выходцев из Средней Азии – двоим был закрыт дальнейший въезд на территорию страны, десятерых привлекли к административной ответственности, оставшихся без документов отправили в ближайшее отделение. На подобный «бытовой героизм» их подвигли работодатели на предприятии по производству готовых завтраков.

С 1 января этого года изменились правила трудоустройства для мигрантов. Теперь они могут получить только патент, за который требуются ежемесячные выплаты, а не разрешение на год, как это было раньше. По данным ФМС Санкт-Петербурга и Ленинградской области, за первый месяц 2015 года всего оформлено 3431 патент, 1473 разрешений на работу (что на 84% меньше, чем в прошлом году за этот же период), 143 разрешений было аннулировано.

Люди, которые обсуждали патенты для своих рабочих, напомнили мне современных феодалов: «Один откинулся прямо в машине. Оборудование лифтовое грузил… ну инфаркт, скорее всего. Мне плевать, пусть прораб разбирается, я скорую вызвала».

Ольга Халанская – первый человек, с которым мне удалось познакомиться на подступах к центру. 30-летняя гражданка Казахстана с двумя высшими образованиями – бухгалтера и банковское дело – собрала все свои вещи и из Караганды отправилась покорять Санкт-Петербург: «Я давно хотела в Питер. Дома делать нечего, русский язык притесняют». Но уже с самой границы у нее возникли проблемы. В миграционной карте в графе «цель» она указала «туризм», а не «работа», что автоматически лишило ее возможности трудоустройства. После второй, успешной, попытки переезда она пыталась найти работу: «вообще ничего, документы мои смотрели и все». В результате Ольга устроилась на завод «Балтийский берег».

Свою же миграционную карту я так и не получил. Собрав все документы, отстояв две недели, чтобы все это отнести в 264 окно, я узнал, что ее не смогут восстановить: «запрос из Белоруссии будет полгода обрабатываться, выезжайте из страны».

ФОТО и ИНФОГРАФИКА Валерии ЛАЗАРЕВОЙ