МОРСКАЯ БОЛЕЗНЬ – НОСТАЛЬГИЯ

Злата ШАМШУРА, 24 апреля 2015

Океан, как необузданная львица, яростно бьется о борт барка «Товарищ». Он стремится забраться на палубу, проглотив это инородное тело в своём властном организме. От каждого удара волны судно содрогается. Шторм. Однако небольшой. Бывало хлеще.

Волна-будильник

Каюта. Койка Владислава – у самого иллюминатора. Иллюминатор открыт. Ещё один могучий рывок, и волна достигает своей цели, водопадом обрушиваясь в каюту, за долю секунды делая молодого моряка насквозь промокшим. Владислав вскакивает, моментом проснувшись. Кидается закрывать иллюминатор. Поспешно убирает с лица прилипший к нему мокрый чуб. Тяжело дышит… Просыпается, резко поднимаясь в кровати. На коже будто бы ощущается прохлада океана. Но это все же был сон. Он дома. На суше. Уже около двадцати лет не ходит в море…

Маяковский в океане

Владислав покинул родную стихию для того, чтобы создать семью. Он каждый год ездит к морю с женой и дочкой. Не боится купаться в нём ни в октябре, ни в апреле. Дома, по старой памяти, не говорит, что вымыл пол или что нужно его вымыть. Только «надраил палубу» или «нужно палубу надраить». Жена у него – то «боцман», то «кок». Дочь в детстве была «матросом».

В 70-е годы Владислав учился в Морской Академии в городе Новороссийске на Чёрном море. Учился на инженера-механика. Им и работал после на научно- исследовательских суднах.

- Сложно передать ностальгию по морю… Но это моя морская болезнь. Постоянно вспоминаю качку. С восторгом вспоминаю! Помню, как однажды в качку с товарищем зашли на камбуз, чтобы себе поесть взять. Смотрим: на полу сидит кок. Зелёного цвета: укачало. Кастрюля с супом по палубе ездит. Мы зажали её ногами, налили кое-как себе по тарелкам похлёбку. Выходим, идём по узкому коридору шириной в метр. Из стороны в сторону качаемся, суп расплёскивается. Пытаемся подстроиться под такт раскачивания волнами, чтобы черпать из тарелки, есть… Помню, как корпус парохода вибрирует, кренится, потом выпрямляется под нажимом стихии. Сотни мелких брызг бьются о лицо. А ты стоишь у борта, схватившись руками за перила, и, широко раскрывая рот, в унисон морской стихии орёшь стихи Маяковского… В море испытываешь какое-то особое чувство восторженности, торжества и радости, которое здесь, на суше, не испытываешь вовсе. Нет, все же я чувствовал нечто подобное и на суше, но это было в детстве. Когда я читал книги о пиратах… Тогда и началась моя любовь к водной стихии.

Незаконные бананы

Владислав часто рассказывает одну историю. Это была его практика на четвертом курсе. 1984 год. Танкер «Дмитрий Жлоба», перевозивший сырую нефть из СССР во Вьетнам, пришел в порт города Хошимин. Опытные моряки знали, что вьетнамцы - нищие, и запасались сигаретами, мылом, одеколоном, печеньем, лампочками, чтобы обменять на суше все это на экзотические товары. Конечно, официально такой бартер (или на сленге моряков «чендж» от английского «change») был запрещён. Но многим удавалось произвести незаконный обмен. Молодой Владислав по совету бывалых товарищей так и поступил: набрал мыла, сигарет и по прибытии отправился в город. В то время, по словам Владислава, средней заработной платы вьетнамца хватило бы только на то, чтобы купить одну пачку сигарет. Стоянка танкера длилась всего несколько часов. Свои «богатства» моряк обменял на бананы, кокосы и ананасы и в заданное время вернулся обратно. Но помощник капитана по политическим делам (помполит), полный мужчина в белых шортах и солнцезащитных очках, поймал его, заставил выбросить фрукты, обвинив в нарушении закона, неподобающем поведении советского моряка. По окончании практики Помполит должен был написать резюме о работе и поведении Владислава. После этого случая он грозился накатать такое резюме, что будущая профессия молодого человека - пиши пропало. Отчаянный юноша вдруг вспомнил, как помполит, заигрывая с какой-то чужеземной красавицей, подарил ей открытку, а взамен ему она дала апельсин. И напомнил об этом факте обвинителю. Конфликт был исчерпан. Резюме в итоге получилось идеальным.

По капле моря натощак

Когда Владислав совсем заболевает ностальгией по морю, он…Он едет к морю. Это почти как у Бродского. «Когда так много позади всего, в особенности – горя, поддержки чьей-нибудь не жди, сядь в поезд, высадись у моря…».