«НОВЫЕ МЕДИА» И DIGITAL-СРЕДА: СМЕРТЬ ЖУРНАЛИСТИКИ ИЛИ НОВОЕ НАЧАЛО?

Виктория ФОМЕНКО, 18 июля 2014

Мир современного читателя – это мир уравновешенного и абсурдного. Окружающая читателя действительность постоянно меняется, и эти изменения всегда на грани разумного и сумасшествия. Мы никогда не можем знать, к чему может привести, казалось бы, мирная в своей основе попытка изучить существующую реальность. Так, исследования вирусов и бактерий, необходимые для изучения иммунных и других способностей человеческого организма, приводят к созданию биологического, бактериологического оружия. Сейчас мы начинаем понимать, что и процессы глобализации, мирные, хотя и не благотворительные, в своей основе, могут уничтожать целые локальные цивилизации и культуры. С приходом новых технологий меняется не только сфера материального, но даже сфера духовного. Меняются потребности – меняются интересы, в том числе читательской аудитории. Теперь рынок определяет контент и способ его реализации.

На заре нового тысячелетия даже войны приобретают иной масштаб и характер – теперь это войны информационные. А так как информатизация и технологизация общества прямо связаны с процессами глобализации и мировой интеграции, каждое «информационное сражение» приобретает глобальный, мировой характер. И каждое – проявление интересов не только сторон конфликта, но и журналистов. Журналист нового века, возможно, и не может полностью изменить стремительно движущиеся мировые процессы, но благодаря вовлеченности мирового сообщества в информационное пространство вполне способен стать катализатором, запускающим цепную реакцию.

В таких условиях необходимо новое, постоянно прогрессирующее информационно-технологическое поле, в рамках которого журналист сможет развернуть свою деятельность. «Цифровая», или digital-среда – вот новая сфера политики, экономики и, прежде всего, журналистики. Однако остается нерешенным вопрос: журналистика определяет характер этой среды или среда определяет характер журналистики?

В новый век – с новыми правилами. Так заявляют западные медиа исследователи. Термин «new media», или «новый журнализм», появившийся в его более-менее современной интерпретации в Америке 1960-х, когда Том Вулф пропагандировал восприятие журналистского текста как одного из видов искусства, с тех пор претерпел многочисленные изменения. И сейчас, в эру новую как в хроникальном, так и в технологическом значении, он подразумевает, прежде всего, сосуществование гипер- и интертекстуальности в медиа текстах, а также конвергенцию СМИ, и, наконец, их выход в цифровую среду.

Чтобы понять, что ждет мировую журналистику в цифровом будущем, необходимо обратить внимание на несколько основных реалий ее существования и функционирования.

Во-первых, мы не только трансформируем пути выхода журналистского произведения на рынок – мы модернизируем саму систему журналистских кодов. А вместе с ней – пространство, структуру и архитектонику текстов. Журналистское произведение – это результат огромной работы по созданию текста не только как совокупности знаков, но, прежде всего, системы кодов, которыми и определяется его главная идея. Нельзя забывать: у журналиста все главное – в подтексте! А значит, система кодов должна быть легко декодируема всеми читателями.

И тут, словно снег, на голову журналиста падает сразу несколько проблем. Главная из них – проблема шумов: даже если журналист создал стройную, симметричную структуру произведения, попытался учесть все нюансы, не факт, что процесс декодирования пройдет так же гладко. Этнокультурное, лингвистическое взаимодействие, если текст носит глобальный характер, особенности менталитета отдельной страны, города, даже семьи, мышление читателя, уровень его образованности, постоянно меняющееся общественное мнение – все это может повлиять на восприятие текста читателем. И чем больше мы углубляемся в цифровую среду, чем более глобальным становится характер анализируемых проблем, тем глубже и полнее проявляются эти различия.

Логика отдельного индивида не работает в условиях единого мирового организма. У каждого народа – свой «космос», свое восприятие реального. Каждый человек выстроит собственную мозаику из разрозненных элементов, которые смог воспринять. И тогда перед «глобальным журнализмом» возникает два пути: объединиться для создания системы координат, которая будет с успехом восприниматься всеми ячейками аудитории, или полностью уничтожить подтекст и перенести основные идеи и измышления на поверхность. В первом случае существует опасность размывания границ между локальными и мировыми категориями, во втором – уплощения идей и смыслов. В таком случае смогут ли люди «услышать», а не только «слушать»?

Второй аспект реализации современных журналистских текстов – их интертекстуальность. Об этой проблеме заговорили еще в середине прошлого столетия, но сейчас она приобрела особую остроту. Каждый текст – это мозаика смыслов. Невозможно отрицать, что любое журналистское произведение – компиляция уже существующих идей, так как само человеческое сознание построено из ретроспекций чужого мнения. И чем глубже его наполнение, тем больше смыслов оно заимствует. То есть ни один текст не может быть построен без заимствования идей, так как любая идея, которая возникает в сознании человека, заимствована. А значит, вопрос лишь в степени ее разработки и анализа. Как раз в этом проявляется одна из главных особенностей современных цифровых медиа – приоритет скорости, а не анализа. Поэтому главное наполнение современного медиа текста – цитация.

В условиях жесткой конкуренции скорость приобретает решающее значение, но вопрос в том, сможет ли «скоростная» журналистика конкурировать с зарождающейся и не менее «скоростной» блогосферой, а также с социальными сетями и новостями «с сервера». Если произойдет масштабная дифференциация и специализация СМИ, тенденции которой наметились в последние годы, большинство современных изданий могут просто не выдержать перестройку в новом ритме.

Еще один, не менее важный нюанс – формирование гипертекста в цифровом пространстве. Современный текст – это единство новых визуальных, слуховых, лингвистических и литературных кодов, как отмечают американские исследователи. Таким образом, журналистский текст в современном его понимании представляет собой глобальную конструкцию, существующую лишь во взаимодействии всех ее элементов. Как в современном веб-дизайне комбинируют изображение и текст, выстраивают их так, чтобы информацию было проще воспринимать, так и в журналистике текст состоит из разных символических систем. Причем каждому типу информации соответствует свой набор этих систем. Так, например, в научно-популярной журналистике на первый план выдвигаются фотографии и инфографика, так как обычно информацию, заключенную в рамки языковых символов, читателю, не имеющему специализированных знаний, воспринять сложно.

С другой стороны, все чаще цифровое пространство используется журналистами для передачи наиболее точных сведений. Например, аудиовизуальные компоненты могут сопутствовать материалу с сенсационным сообщением (чтобы подтвердить, что такое сообщение действительно имело место). Таким образом, смягчаются некоторые углы, возникающие при декодировании информации: изображения могут быть восприняты по-разному, но их общий смысл для большинства сегментов аудитории останется неизменным. С другой стороны, этот же «polyvalence», то есть представление в единстве разных параметров, может повлиять на восприятие аудитории: графическое выделение отдельных компонентов гипертекста акцентирует на них внимание, формируя общие представления о предмете речи. И, кроме того, наблюдается тенденция предпочтения упрощенных форм подачи информации (например, в виде инфографики).

Говорить о предельно положительном или предельно отрицательном воздействии перехода журналистики в цифровую среду, к счастью, не приходится. Да, сейчас мы можем узнать информацию в любое время суток, находясь в любой точке мира. Да, процессы диджитализации, перехода в цифровую среду, помогают двигать вперед и процессы глобализации и интеграции. И да, информация становится общедоступной и необходимой для всех, развивается обратная связь, а значит, у журналиста все шире поле деятельности. С другой стороны, локальные сообщества, да и отдельные социальные группы теряют свою индивидуальность в угоду единому мировому сознанию. А в журналистике все глубже укрепляются корни развлекательных жанров. Но при этом невозможно сказать, что журналистика умирает: нет, она, скорее, набирает обороты, двигаясь в сторону дифференциации, специализации и элитаризации. Начинается новый цикл, в котором цифровая среда будет играть ключевую роль.